Текущее время: 28 мар 2024 12:52

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 141 ]  На страницу Пред.  1 ... 4, 5, 6, 7, 8  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 16 мар 2015 05:46 
Не в сети
* супер-абориген*

Зарегистрирован: 11 окт 2014 17:48
Сообщения: 854
Откуда: далеко, но город то нашенский ( В,И,Ленин)
.... опасные вы люди...
запугать такого талантливого человека(попавшего МАШИНОЙ в жигули в Хабаровске) что он аж пристегиваться начал и спидометр нашел..
поди сзади с битой сидели
Алексей,пишите чаще!
а вот, волшебное слово забыл-Пожалуйста


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 02 апр 2015 09:56 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Очкар Аркаджио, припечатав раритетную ведрень, с сияющей миной изрёк: "Лох я печальный!" Несоответствие слов и довольного вида здорово бросалось в глаза. Изречение я взял на вооружение - вечно все эти жуткие люди учат меня плохому, в том числе не убиваться по любому поводу!

Однако нужно продолжать о семействе Симпсонов. Несмотря на это утверждение, о них опять будет лишь вскользь, но связь неоспорима! Долгих восемь месяцев - период, казалось бы, небольшой, но яркий и запомнившийся, долгих восемь месяцев - я был оторван от вольницы, когда ни начальников, ни подчинённых. Не скажу, что это было потерянное время. Это был опыт, тот самый, который сын...

Напарники.

“Ниссан”, по праву ставший самой проблемной моей машиной, уже даже не тихо, но очень активно умирал. Даже “в ноль” работа уже едва сходилась. Заначка таяла на глазах, наводя на печальные размышления. Ведрище следовало немедленно менять, но никак не удавалось изыскать источник. Источник презренных дензнаков. Была весёлая песенка:
…Я, я, всем и каждому скажу –
Я, я, я секретов не держу…

Я и не держал, жаловался на судьбину в своей излюбленной манере, с хихиканьем и придуриванием. Не скажу, что подобная привычка завелась у меня осознанно, с некоей продуманной целью. Нет, так было всегда – мать-природа, видать, привнесла этакий антистрессовый заслон. Некоторое уныние мне, конечно же, знакомо, но вот такое понятие, как депрессия, практически чуждо. А чего нам, дурачкам?!

С течением прожитых лет, однако, не смог не заметить полезности именно такой линии поведения. Ведь слезливо стенающие жалобщики, преданно заглядывающие в глаза просители, как правило, у людей вызывают стойкое желание не то, чтобы отбиться от докучливых обращений, но вовсе уклониться от общения. Поэтому слезницы о неудачливой жизни должны быть по-петровски веселы и придурковаты. Люди, чувствующие отсутствие притязаний на свою собственность, а, главное, на свободу своих действий, всегда более лояльны. Можно сколько угодно клясть человеческую жёсткость и бессердечность, но на самом деле, готовых предложить свою помощь при нужде великое множество, надо лишь, чтобы человек родил желание помочь сам, без какого-либо принуждения или назойливого выклянчивания.

Поскольку с Костей мы обретались на одной территории, то он был совершенно в курсе моих затруднений.
- Если, - говорит, - драндулет твой крякнет, то иди ко мне водителем.
- Но ведь у тебя Иваныч! – Иваныч у Кости, действительно был.
- Да надоел он мне уже, выгоню его к бабушке.
Не очень было вежливо подвергать Иваныча подобной угрозе, но своя, как известно, рубашка… Тем не менее подобное решение означало поражение в статусе единоличного кулака, и я из последних сил держался. Даже решил подшаманить приболевший подрамник будки. Но, сняв будку, обнаружил на раме две новые трещины, уже какие-то там по счёту. Со сломанной рамой машина уже не совсем машина, от очередной сварки было решено отказаться, и над Иванычем впервые сгустились тучи. Но Костя рассудил иначе:
- Вы будете гонять вдоём с Иванычем, а я буду боссом!
Растут люди! Факт этот не может не радовать … пожалуй, это утверждение всё же спорно, уж больно много встречалось случаев с обратной реакцией. Но я жабой никогда избыточно не страдал, а в моём положении это был очень неплохим вариантом. До этого я Иваныча знал лишь мельком, и пришёл день знакомства. Свежеиспечённый босс нас представил и удалился глобалить. Иваныч жутко обрадовался свежей жертве – езда в паре с хозяином машины то ещё удовольствие – и немедленно вручил мне шприц.
- Ты мажешь машину, а я убираюсь в кабине.
Здравствуй, новая жизнь, здравствуйте, её реалии! Что, кулацкая морда, давно тобой не командовали?! Ха! Нашли, чем пугать, ведь я учился в ремесле, и, как и положено, служил в армии, а потому порядок вещей мне известен. Кроме того, наведение чистоты, как у форменного засранца, вызывает у меня стойкое отторжение. А что там смазка? Мало того, что дело очевидно полезное, но и, если разобраться, не хлопотное. Одеваешь дерюжку, пятнадцать минут позора, и – свободен! Это даже мой наследник давно уже осознал. Но и тут не срослось. Иваныч посетовал на негорящие красотульки по будке:
- Эх, вот бы электрика, но ведь Костя не захочет платить.
- Да можно посмотреть… - как раз в том самом ремесле на электрика меня и учили все два года.
- А ты что можешь?
- Могу немного, - скромность не главное, что меня украшает, но одно из.
- Так, может, поглядишь?
- Сегодня вряд ли получится, надо ещё помазаться, давление в колёсах глянуть, пятое-десятое… - я ж не вру, что в армии служил!
- Да я сам всё прошприцую, ты посмотри.
Обрывов нашлось всего два, но, как вы понимаете, время это заняло изрядное, со вздохами и усердным наморщиванием лба, с демонстративными матами и стенаниями на запущенность вопроса. На всякий случай засветил только одну сторону, оставив вторую на следующий раз. А как вы думали, электрика – это вам тюхли-мухли?! В армии, повторюсь, служил, порядок знаю!

Вот и стали мы гонять с Иванычем. Был он старше меня лет на пятнадцать, любил джинсовые костюмы, за что Андрейка звал его старым рокером, рост имел невеликий, а уши смешно торчащие в стороны. Человек, как человек. Довольно быстро я понял, отчего Костя хотел от него избавиться. Не беда, что он жутко вонял одеколоном, может, таких, как я, нефлаконящихся, не так уж и много - терпи, раз выпендриваешься! Ездить мы начали с ним весной, как раз пошли саранки, и красные, и жёлтые. Иваныч задыхался от умиления, надирал домой букет (он был недавно вновь оженившимся), отрезал верх у пластиковой бутылки, засунув туда черенки, всё это благополучно текло на тряпошный пол, вызывая неизгоняемую сырость в кабине. Потребляемые им сигареты “Максим” источали невыносимую вонь. Покурив непосредственно перед сменой, он, забравшись в спальник, немедленно опять требовал пепельницу, и дул мне эти миазмы в затылок.

Будучи патологически неравнодушен к противоположному полу (да разве ж у кого подымется рука бросить за это камень?!), он зависал в кафешках на неприличное время, канюча у девок номера телефонов, и, видимо, именно в этом успехе находя подтверждение своим неоспоримым мачо-данным. Это называлось “поесть блинчиков” .
- Разбуди меня возле чифаньки, я блинчиков зайду поесть, - и жди его там час!
Как-то вёз я в Хабаровск на побывку свою маленькую тогда ещё доню. Малышка сворачивалась клубочком, и ей вполне хватало для сна пассажирского сиденья. Она засыпала, просыпалась, кабина в десятке широкая, но можно было дотянуться укрыть её или погладить, если вскидывалась во сне. В очередной раз проснувшись, она, с совершенно детской тягой к справедливости, возмущённо спросила:
- А чего это ты едешь всю ночь, а Иваныч спит? Пусть он тоже едет, а ты отдохни!
- Тс-с-с! Тихо, не разбуди лихо! – мы как раз подъезжали к чифаньке.
Ей очень нравилось, по нашему примеру, делать ручкой встречным машинам, откуда охотно махали человеческому детёнышу в ответ, но Иваныч некоторые попытки пытался пресекать:
- Этому не маши – не наш тоннаж, - завидев драндулет недостойной грузоподъёмности. Козюля вопросительно смотрела на меня.
- Маши, доня, всем – не жалко! – вот это её вполне устраивало, а приветливо улыбающиеся люди изо всех подряд встречных с лихвой вознаграждали за совсем не трудное занятие.

Что касается ночной езды, то Иваныч чуть не в первый раз заявил мне:
- Я еду ночь, а на рассвете садишься ты, потому, что у меня “шторки падают”.
Здесь я категорически не согласился поддержать неоспоримые права старослужащего. Шторки падают на рассвете у всех, даже у тех, кто только что проснулся, поэтому никаких гвоздей, только вахты по четыре часа! Не вывозишь – спим оба, точка! Это же касалось и межрейсового присмотра машины – по очереди! Мы делали три ходки в неделю, дома ночевали только с субботы на воскресенье. График жёсткий. Один катается на разгрузке и ползает со шприцом, другой в это время нежится дома.

Наша недружба стала развиваться довольно скоро. Проснувшись, я просил Иваныча тормознуть, чтобы умыться. Его это жутко раздражало, и после привычного “да пошёл ты” я умывался из окошка на ходу, оплёвывая (гы, мыть кабину так и осталось привилегией Иваныча!) боковину зубной пастой. Вообще-то мне до сих пор не понятно, как сочетается привычка приставать к лахудрам с нечищеными зубами? Вероятно, фан изо рта как-то должен компенсироваться количеством пролитого на неотразимую натуру одеколона, или восхитительным послевкусием сигарет “Максим”.

Иваныч был из той известной породы людей, облечённой манией собственной значимости. В общем-то, мне по-барабану, кто и кем был в какие-то там времена, но он когда-то “держал ресторан”, и с ним внимательно советовались по насущным вопросам всякие большие начальники. Да ладно, чего уж там, чем бы дитя не тешилось… Он обладал уморительным косноязычием. Перевозимые машины мы раскрепляли ‘тАрлепами’, речка Аджаломи числилась Аджамолями, а вот машина у него прежде была не какое там ведро, а “Мусибуси Моника ” (Mitsubishi Minica – у держальца ресторана!). Тем не менее, я всё же почерпнул из его автомобильной классификации. Toyota Mark II с его подачи по сей день зову “маяк-одинадцать”.

Конечно, всё перечисленное можно отнести к придиркам, если бы не то обстоятельство, что Иваныч совершенно не умел ездить! Когда я впервые несмело намекнул ему, что водить машину следовало бы чуть иначе, то услышал безапелляционное ‘да ты ещё под стол ходил…’. Учитывая разницу в возрасте, это было вполне возможно, но во время очередной, уже более эмоциональной пикировки, выяснилось, что правами я обзавёлся много раньше, но и озвученное время Иваныч потратил без особых результатов. За наше сотрудничество мне пару раз доводилось вылетать на рытвинах из спальника прямо на панель, приземляясь на неё вместе со всеми остальными взлетевшими со своих мест предметами, после чего я стал просто бояться спать в машине.

Иваныч подходил к данной проблеме незамысловато:
- Костя сказал ехать по асфальту восемьдесят, по грунтовке шестьдесят.
Уверения в том, что и грунтовка в иных местах не чурается сотки, а асфальт двадцати, для его кондового профессионализма были недосягаемы. Устав бороться с неперебарываемым, и будучи не в силах убедить отстать свой инстинкт самосохранения, я настоял на том, что Иваныч ездит исключительно по асфальту, а я по грунтовке. Ясен перец, он не возражал, а я стал спать на ходу менее беспокойно. Грунтовки в те времена было чуть больше, но жизнь дороже. Она у нас, пусть и не всегда сладкая, но одна! Ещё до этого нововведения произошёл один типичный случай. Хоть заказчики уже и переставали таскаться в машинах, но в тот кон с нами ехала Тётя.

Была глубокая весна, с традиционным расквашенным говнищем. В спальнике сон тревожный, но привычка уже не даёт тряске и натужным переключениям прервать его. Прерывает сон, как правило, остановка. В этот раз мне довелось проснуться наискосок, вниз головой. Произошёл ощутимый тычок, после чего машина встала, а Иваныч заматерился, после чего почти без паузы потянуло “Максимом”. Стало любопытно, и я поискал очки. Понятие “проезжая часть” на строящейся дороге весьма условно, но мы стояли вообще в кювете! Если кто не в курсе, это такие канавы по бокам дороги, по которым должна течь вода, и куда реальные дальнебойчики бросают пустые бутылки и прочий мусор. Дороги ещё практически не было, но канава уже была.

Мы стояли в канаве, уперевшись бампером в каменюку, слева, на “дороге”, торчал боком утонувший грузовик, позади которого собралась изрядная колонна.
- Иваныч, бип! Ты чего сюда заехал?
- Да я кнопку нажал, а она всё равно не едет! Нафик нужно такое четыре-вэдэ!
4WD – привод на четыре колеса, но это брехня. Кнопкой блокируется межосевой дифференциал, и вместо одного колеса из четырёх крутятся два. Чуть не заплакав от бессилия, и не найдя аргументов для Иваныча (ожидающих понимания аргументов), я наехал на Тётю:
- Таня, блин! Ты то куда смотрела?! Зачем ты его сюда пустила?!
Таня оправдывалась и причитала. Десятка стояла, застрятая в канаве, едва не опрокинувшаяся набок. Понятное дело, наутро дорожники бульдозером вытянули утонувшую машину, потом ещё кого-то из непроскочивших, до нас очередь дошла едва ли не к обеду. Дураку понятно, если ты застрял сбоку и никому не мешаешь, то никому ты и не нужен! Застревать нужно по центру, перекрыв проезд, тогда желающим помочь нет отбою!

Ещё Иваныч очень любил тормоза. Ох, как он любил тормоза!!! Правда, в данном случае мне трудно быть беспристрастным, так как я, напротив, тормоза очень не люблю. Ненавижу всеми фибрами души! Главное моё правило в вождении – в гору надо ехать быстро, с горы – медленно! Лишь однажды на одной из машин мне пришлось заменить накладку по причинам, не связанным с торможением. Колодки я разводил лишь раз-другой за год, да и то, сзади, как правило, при замене сломавшихся шпилек, а впереди – шкворней. С Иванычем тормоза мы разводили дважды в месяц! Пробеги, конечно, были будь здоров, но как он любил тормоза! Нежно, взахлёб! Аджаломинские спуски с обеих сторон по шесть километров. Он нажимал педаль наверху и отпускал внизу.
- Что ты делаешь, мы ж убьёмся! Ладно, на пустой. Но ведь гружёная – минимум двадцать пять тонн. Ты идёшь на пятой шестьдесят, и постоянно на тормозах! Повороты! Представь, там, за поворотом, один лесовоз на домкрате, а второй лезет вверх. Что ты будешь делать? В сопку, или в обрыв?
- А как тут ещё??? – уши, как у обезьянки, в стороны!
- Включи третью и ползи на горном – притормаживать почти не надо!
- Да так мы будем ехать хрен знает сколько!
- Так зато доедем живыми!
Угрозы вывести на руль здоровенный такой яркий стоп-сигнал действия не возымели. Впрочем, потом Иваныч был от грунтовки отлучён, и проблема ушла. Я мстил Иванычу, не ангел же там какой! Сорок километров от Анастасьевки до взлётки состоят из сплошных поворотов. Я почти все из них старался проходить на восьмидесяти. Самому было страшно, как вы себе думаете? Но при определённой сноровке вполне посильно. Иваныч охал, не спал и дрожал! На тебе, козлина, думаешь, морду лица в окошко на ходу удобно умывать?!

Неприязнь копилась, зрела, и грозила вылиться в скорое смертоубийство.Мне редко снятся сны, но в тот период снились часто, и все сплошь про Иваныча! Иваныч занимал все мои мысли, я совсем разучился придуриваться, сделался дёрганным и раздражительным. Кабина грузовика – слишком маленькое жизненное пространство, ужиться в нём двум людям нелегко, а ещё тяжелее, когда они не ладят. Мы с Иванычем не ладили. Совсем. Я начал подумывать о смене работы. Вариантов было совсем мало, они не устраивали по разным причинам, и внутренне коричневое вскипело – а чего это я должен уходить?! Почему я-то? Вспомнились Костины слова “вот выгоню Иваныча’. Стла я на Костяна наседать – нету, мол, терпежу, за три месяца из меланхолического сангвиника сделался холериком, на людей скоро бросаться стану. Костя обещал вопрос решить, но всё откладывал, откладывал…

Короче, Иваныча я съел. Выбрал случай. Подкараулил. Понятное дело, сподличал. На красивое словцо я всегда был падким. Вот тут встретилось: “Никакой принцип не может оправдать подлости и предательства, да и всякое предательство – волосатая гусеница маленькой зависти, какими бы принципами оно не прикрывалось”. Утверждение тяжеловесное и небесспорное, но у Искандера оно относится к совсем непохожей ситуации, однако факт совершённой подлости отрицать глупо, хоть и возражу Фазилю Абдулычу, ведь завидовать Ианычу мне было не в чем, просто хотелось спокойствия, а принципов, вроде, и не было никаких. Строго говоря, принципы какие-никакие у меня всё же есть, и при нашей последней ссоре с Андрейкой он на их “придурошность” не преминул указать, но это совсем другая история. А что до предосудительности подлости… Это ведь чужую подлость мы готовы клеймить и обличать! Собственная подлость – совсем другое дело! У неё всегда есть веские причины, достойные объяснения. Что, не так?

Мобильники уже были. Была моя очередь мазаться и разгружаться, я первым сел за руль. Позвонил Иванычу – буду через тридцать минут. Подъехал к его дому. Сеть, наудачу, нестабильна, звонок не проходит. Вот он, случай! Отстоял честных сорок пять минут, отзвонился Косте:
– Не берёт, мля, трубку, я поехал.
- Не вывезешь ведь поездку?
- Может, и не вывезу, пополз.
Поездку я не вывез, проспал дорогой, опоздал и грузился два дня.
По прибытии встречали оба, и Костя, и Иваныч. Иваныч укорял, Костя отводил глаза. Он был тогда так же робок перед жёсткими решениями, как и я. Засранец! Пришлось мне заявить, что с “этим” работать больше не буду. Иваныч остался без работы, я сделался растоптанным совестью, но облегчившимся, Костя устроил Иваныча к своей тёще (Тёще) на Камаз по причине “мне его жалко”.

Посмотрел сейчас на всю эту писанину, и выходит, что Иваныч гад несусветный, и не оставил он ни одного светлого в памяти пятна! Это неправда. Было, было пятно! Случай этот я уже живописал, но непременно следует повториться, коль уж россказни все собраны в одном месте. Итак, было начало июня, и мы возвращались из Комсомольска. Грузились там пивом и сигаретами (Максим, наверное, тоже там был), а бумажки нам писали на растительное масло. Это у них там, в Комсомольске, мулька такая. На будке пломба. Останавливает на комсомольком посту перед мостом гаишник, с сожалением смотрит на пломбу, и невдомёк ему, что будка – бабочка, и опломбированные задние двери вовсе не мешают поднять любое крыло и в подлоге хитрых перевозчиков укорить!

Что там этот Комсомольск, три часа, и Лидога. Весовая. Машина встала, дверь хлопнула. Иваныч, понятное дело, пятихатку понёс, я, понятное дело, проснулся. У нас перед спальником, вместо шторки, висел красивый такой синий флаг “Балтика”. Солнце не очень загораживает, но и в глаза не светит, а тут и вовсе поздний вечер, темно. Проснулся я от остановки, но и организм на неё, понятно, отозвался неотложной потребностью. Накинул шлёпки, вылез и приник к колесу. А ну, вспоминайте, какая ж это приятность – излить накопившееся! Тут, гадский потрох, машина дёрнулась и тихонько пошла. Э, э, у меня-то самый процесс! Ну, Иваныч, ну, шутник, никак у него чувство юмора наконец-то проклюнулось?! Машина пошла, мокрота с колеса на баки, на задние колёса, опять в свежую лужицу… Всё, быстро имущество прячем – на весовой тётки! Успел!

Успеть-то успел, но тётки-то тёртые, увидали, распознали зассанца – скалятся! Прастити-извинити! Ни винаватая я – эт Иваныч! А у Иваныча-то, оказывается, с юмором по-прежнему не очень – и попёр, и попёр, и попёр… Совсем уехал, мать-перемать! Тётки ржут, я возле лужицы стесняюсь, в шлёпках на босу ногу, да в маечке прохладно! Это вам не юг какой, июньские вечера бодрявые! Тут подъезжает с нашей стороны Серёнька Юдашкин. Тоже ржёт, гад! Потом, давай, говорит, догоним. А меня дурь взяла, да ну, шутит, мол, Иваныч! Не хочешь - как хочешь! Час я у Серёньки гостевал, кофей распивал, курево халявное курил. Не едет никто в нашу сторону, как назло.

Приехал всё ж грузовик ванинский, ребята малость знакомые, подобрали, поржали (гады проклятые), но взяли с собой. Я их погоняю, вдруг, говорю кинется за флаг, а меня нету! Он же в возрасте, сердце там какое или ещё чего… Догонишь его, ага! Час прошёл, да и Костя ему велел по грунтовке шестьдесят идти… На шестьдесят втором гляжу – знакомое ведрище навстречу едет, моргает моргалками. Остановились. Сижу, держу марку. Иваныч бежит не к водителю, а к пассажиру, ко мне то есть.
- Вы по дороге мужика в очках не видели? – это кто, я мужик? Да я всю жизнь пареньком числился, чёрт ушастый!
- Ты с дуба рухнул? – отвечаю, - тут тайги шестьдесят километров, всех мужиков в очках давно медведи поели!
- А, это ты!!! – иванычевой радости не было предела. Сердце или ещё чего, вроде, тоже выдержало, можно глумиться. Потом уже, когда перелезли-развернулись, - я же с тобой разговаривал, какой перегруз, говорил.
- Да? А я что?
- А ты молчал…, - я и молчал, если кто не в курсе, вещи несовместимые!

Вот такое было пятно. Похожую историю мне совсем недавно рассказали. Ехали двое, один в спальнике спал. Ездок притомился, но и напарника будить постеснялся. Встал у кафешки, и в руль рогом. Отдыхавший проснулся, глядит – чифанька, вылез, пошёл лимонадику купить. А тот, видать, от хлопка дверью проснулся, и с нова попёр. Этот с лимонадиком выходит – никого! Телефон в машине, номера своего, лох печальный, не помнит! Вообще номеров никаких не помнит, помнит, только (вот есть же люди!) тёщи своей номер! Вернулся в кафешку, попросился позвонить, тёща, говорит, дорогая, позвони на мой телефон, который я не помню, скажи, что я здесь, как дурак, с лимонадом!

На Камазе, по слухам, пятьдесят три точки смазки. Иваныч продержался у Тёщи около месяца, потом исчез. Работы было много, и я ждал нового напарника. Не слишком долго.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 02 апр 2015 14:04 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*

Зарегистрирован: 22 апр 2009 12:25
Сообщения: 8265
Откуда: Алексин71
Откуда: Алексин71
:vo: :vo: :vo: :vo: :vo:

_________________
С уважением Алексей!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 23 апр 2015 09:51 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Напарники. Продолжение.

“Вот люди! Все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность другого средства, - а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности. Все они таковы, даже самые добрые, самые умные!..” Итак, я изгнал Иваныча. Не скажу, что все тут же от меня отвернулись с негодованием, руки, может, и умывали – зачем с грязными ходить? Но цитата, как мне показалось, очень к месту. И пусть слова эти написаны очень молодым человеком, которому, впрочем, и не суждено было состариться, но ведь в классики кого попало не берут!

Костя из сострадания притулил Иваныча к Тёще. Но та сострадания не знала, буквально реализуя термин “потогонная система капитализма”. Её Камаз должен был выйти в ночь, одолеть до утра шестьсот километров, день водитель изображал в одно лицо грузчика, следующая ночь на обратную дорогу, с тем, чтобы к началу рабочего дня встать на выгрузку. Это трудно, никаких шуточек. “Васильевна, мы в колонне!” В отличие от японского ведрища, которое в основном достаточно помазать и развести раз в две недели колодки (некоторые придурки ещё и в кабине моют!), в Камазе почти всегда надо что-нибудь покрутить, а то не поедет. Частенько уже на следующий день снова стахановский рейс. При одном человеке. Однако, когда Иваныч по-английски покинул Тёщу, совесть моя сделала отметку “слабак” и угомонилась. Совести для успокоения всегда нужно за что-нибудь зацепиться.

Иванычу кличку так и не дали, да он и в отчестве самодостаточен. Но вот отсутствие прозвища у Андрея является явной потерей для настоящих записок, с уже сложившейся в них традицией обзывательства. Собственно, я не придумываю прозвищ никому, приводя уже имеющиеся. Фамилий не употребляю сознательно, исключая, конечно, этого вашего сраного корешка Макарова, но здесь тоже всё не просто, а имена так часто повторяются, что никак без прозвищ. Как, к примеру, различать трёх разных Ром? Элементарно! Есть Рома Лео, есть Рома Атас, а есть Рома Маленький Человек С Большой Головой, иногда просто Рома Большая Голова. Сразу всякому ясно, о ком идёт речь, не так ли?

Андрей имечко тоже совсем не редкое, но вот, при наличии у него в тёзках Тимаша, Симпсона, Кузи или Мартына, не было у него погоняла, не было, и всё тут! Ничего не поделаешь! А в телефоне у меня он и по сей день числится, как “напарник”. Придётся обходиться столь скудным арсеналом. Меня всё подмывает опубликовать свою телефонную книжку. Нет, Люськи Большие Сиськи там не найдётся, просто у меня нет такой знакомой, но всё же кой кто встречается. Поскольку мне по совместительству частенько приходиться исполнять обязанности справочной, то бывают такие переговоры.
- Есть кто сегодня на погрузке.
- Да, один должен быть.
- Кинь номер.
- Щас.
- Ты чего мне прислал?! Это что за “отморозок Миша”? Ты кого мне суёшь?
- Нормальный парень, не боись!
Ну а как мне отличать с десяток знакомых Миш, фамилий которых мне в жизнь не запомнить?! А с Мишаней мы ехали раз в паре. Лето, жара, у него на голове красная пиратская бандана, все четыре зуба постоянно радостно скалятся. Выклянчил у меня запаску с условием “отберу, если что”, затем безнадёжно отстал по причине сексуальных домогательств к какой-то придорожной лахудре (тьфу, блиа!), а когда я уже соскучился в тайге с пробитым колесом, нарисовался, вернул мне моё, и доехал триста кэмэ на одном колесе вместо спарки. Что, не отморозок, где я наврал?

Однако я сильно отвлёкся. Кроме скверной памяти на числа, я ещё и лица плохо запоминаю. Как выяснилось после обменов любезностями, мы с Андреем в один день пошли в армию, и в одной компании провели тот нетрезвый день с чоканьями во дворе военкомата, потом перелётом до Хабаровска и довольно потешными скитаниями в поисках пересыльного пункта под предводительством совершенно синего майора. Теперь мы стали напарниками. И, о! Теперь наступила моя очередь быть “иванычем”! Очень бы хотелось заявить, что я, в отличие, и протчая… Ни фига! Гнобил, да. Правда, не в виде привычной дедовщины: кому хватать грязное, а кому лежать на чистом. Настрадавшись с любителем тормозов и ям Иванычем, давай наседать на него со своими взглядами на вождение.

Скажем, есть у нас такой участок по Гобилям – шесть километров, семь мостов. Речка петляет по распадкам, а за ней и дорога. Мосток, с поворота подъём, спуск, с поворота въезд на следующий мосток, и по новой.
- Едь, - говорю, - как таракан. Залез на бугор, а к мостку сползай медленно, чтобы прицелиться в него без торможения, словно бы сейчас зима.
- Нафига? – и удивлённый, чего-то, такой!
- Потому, что зимой все придурки перед мостом тормозят, метров на тридцать лёд, а мосток узенький, и юзом не все попадают, кто и через перила в речку летит, поэтому перила на мостах бывают только до начала зимы.
- Так зимой я сразу начинаю по-другому ездить, не как летом, осторожней! – и улыбается так издевательски!
- Это ты думаешь, что ты ездишь по-другому, а твой организм рассуждает по-своему! Ездим ночами, вечно в полукоматозе, и в таком состоянии мозги отдельно, организм сам по себе. Я, правда, через перила не летал ни разу, но сколько раз на грани был, пока такую тактику не избрал. Тише едешь, быстрей приедешь, и тормоза заодно не сотрёшь.

И возражает, смотрите-ка! А педагог-инструктор из меня никудышный, возражения вызывают у меня обострение ора голосовых связок. Драгоценную свою супругу я ездить, во избежание развода, бросил, сдал на курсы, пусть сами мучаются! Детёныш, не решаясь ору моему противостоять, много натерпелся, но, вроде, неплохо рулит. А вот напарник меня разочаровал! Вот до ора когда дошло, он, нет, чтобы в ответку хайло растопырить – дудки! Этот гад надулся, и давай молчать! Да как такое можно себе представить? Как человеку после такого жить? Чего орать-то, если тебе никто не перечит, а рожи только строит? Нет, я в курсе, что прекрасную нашу половину это не останавливает, но, напротив, к ору ещё более напористому подвигает. Но ведь я-то, подобно деду Щукарю, “какой-никакой мущщина”! “Смотрите, завидуйте, я – гражданин, а не какая-нибудь вам гражданка!” Словом, ругаться с Андреем было неинтересно, поэтому пришлось совсем не ругаться. Жаль, очень жаль! Как тут было не вспомнить со слезой Иваныча? Вот уж мы с ним дискутировали – стёклы звенели! А вы говорите – не было светлых пятен!

Так и стали ездить, словно дураки, тихо и спокойно. Я перестал из спальника вываливаться, и стал ездить и по асфальту тоже. Конечно, вред один от такого напарника. Ко всему, жена его, изготовитель тортов в кондитерском цехе. Каждую поездку, а мы по-прежнему держали темп в три рейса в неделю, она клала ему в тормозок нечто, называемое “калабахой”. Обрезки бисквита, смешанные с кремом и орехами, и всё это сформировано в нечто приличных размеров шарообразное. Он резал её на честную половину. Справедливость – это то, что всегда меня привлекало! Однако на пятый-десятый раз я с глубоким неодобрением отметил про себя, с каким аппетитом напарник поглощает свою часть калабахи. Ведь кроме собственно справедливости, меня также очень занимает вопрос её установления.
- Слушай, паренёк, тебя твоя жена, тёзка моей, всю совместную жизнь балует тортоизделиями, и ты должен быть уже изрядно пресыщен подобными излишествами. А вот я, к примеру, тортов каждый день трескать не привыкший, то есть обделён судьбиной. Значит, по справедливости, мне надо резать две трети калабахи, а тебе одну! – вот кто тут найдёт щербатину в моих рассуждениях? Но этот гад нашёл!
- А я за годы уже привыкший к данному продукту и не могу практически без него жить. Это мне надо две трети!
До чего у нас живёт злобный, беспринципный народ! Лютой неволей пришлось смириться с жалкой половиной. Что это, как не подтверждение того, что никакой справедливости в жизни нет? Увы, чья калабаха, тот её и делит. Кысмет.

Подобно Иванычу, Андрей презирал умывательную процедуру. Видать, он просто не знаком был с Ксюней, да тогда она, кажется, ещё едва только народилась. Человеческий детёныш не только был сведущ в счёте, но и утверждал на полном серьёзе, что утром надо “цистить гляза и мить зюба”. Вечером, в общем-то, тоже, но хотя бы раз непременно! Зюба я мил в одиночестве, а Андрей оставлял эту глупость до возвращения домой – подумаешь, полтора суток, не отвалится ничего. Но ведь как мы интересно мы устроены – то, что раздражает нас до безумия в одних, другим спускается без раздумий. Одно и то же у одних определяющий недостаток, у других же – милое чудачество. Впрочем, чего тут напрягать себя раздумьями, ведь встречаются же, пусть и нечасто, люди и без недостатков, и без чудачеств. Я, например, кхе-кхе.

Впрочем, некоторые недостатки мне всё же присущи, но я, честное слово, не виноват. Сменились мы с Андреем как-то поутру, а организм мой дал несильный сигнал, что вот, не мешало бы, но ещё не совсем пора… Ехать до Комсомольска было часа три, терпеть нужды никакой не было, я и попросил напарника, проехав комсомольский пост, тормознуть на полпути до города, и толкануть меня во избежание. Там, за постом, такие дивные кусточки, в самый раз, не бегать же по базовским бездыханным толчкам. Он согласно кивнул, и я залез за флаг “Балтика”, через который Иваныч разок со мной разговаривал.

Машина встала, я проснулся. Вот же, думаю, дали боги безбожнику такого замечательного заботливого напарника! Дверь хлопнула. Всем надо, понятное дело. Организм, стремительно просыпаясь, уже безотлагательно настаивал на своих неотъемлемых правах. Вылезши из-за флага, вместо безлюдной приамурской пустоши с гостеприимными кусточками я изумлённо обозрел центр города. Через дорогу большой строительный магазин, а паренёк на то время устраивал дома грандиозный ремонт, снующие нарядные люди… И организм уже не просто настаивает, но даёт последнее китайское предупреждение, и до базы потерпеть не желает ни в какую! Что ж, было у нас ведёрко в будке, новое совсем… Паразит застал меня уже опустошённым. На вялые мои, по причине отсутствия всякой теперь уже срочности, наезды весело рекотал. Ко всему он там приценился, всё посмотрел, а мне пришлось разориться на новое ведёрко. Одно успокаивало, что халявщик, обследующий бесхозное ведёрко на обочине, найдёт его не пустым. С добром уже.

Как-то ночью сдулось у меня колесо. Повздыхав, пошёл крутить, Андрея будить не стал. Подумаешь, колесо! Он выполз, когда я уже собирал инструмент. Надулся, чего, мол, меня не разбудил. Пытался ему втолковать, что колесо менять так и так час, вдвоём выиграем не более пятнадцати минут, нет смысла разрывать напарнику, которому через час меняться, сон. Другим разом колесо сдулось у него. Я, конечно, как от всякой остановки, проснулся, и улыбнулся в полудрёме довольно – вот сейчас он колёсико поменяет, а я понежусь, скоро мне садиться. Ага, щас! “Сова вставай – медведь пришёл”. И после этого мне, инвалиду, только половину калабахи!

Потом Костя отнял у нас флаг. Отнял синий, дав взамен белый. Какой моральный человек будет ездить с белым флагом в качестве шторки вместо синего?! Но как его победишь? Босс, вашу мать! А ездили мы в одно местечко по пиво. Склад в старом цеху, под потоком кран-балка, а на гаке флаг. Синий! Раскрутили мы местных на этот флаг. Тётки маленько повыкобенивались, но когда Андрей в качестве взятки посулил им торт, устоять не смогли. Калабахи в тот раз ему дали две, вот только непонятно, почему только в тот?! Ведь легче было бы делить, проще! Пивные тётки на калабаху попытались обидеться, мол, какой же это торт? Но, распробовав, отошли всей душой. Подумаешь там кран-балка, берёшь пульт, нажимаешь кнопки, она туда-сюда шевелится. Но не в этот раз! Ввиду перехода помещения из производственного в складское кем-то были проведены коварные изменения в подаче электризмы. Разобраться я, несмотря на своё проклятое электрическое прошлое, не сумел.

Местные, поскольку калабаха была уже необратимо надкушена, предложили жуткую альтернативу. Карщик поставил один поддон пива на другой, поднял вилы на всю, и вроде, встав сверху, можно было бы достать. Я, как поборник справедливости, пытался от геройства отмазаться по причине инвалидности по зрению и боязни высоты. Да я вообще всего боюсь! Сволочь же эта выдвинула очень трудный аргумент – я принёс калабаху, ты лезешь на верхотуру. Можно было бы попытаться опровергнуть, но карщик нервничал, с исчезанием наличия тортоизделия тётки теряли интерес к исполнению договорных обязательств. Пришлось мне.

Залез на два поддона, этот отморозок поднял чёртову машинку на всю катушку. Где у цеха пол, и где кран-балка! Ясное дело, распластавшись и даже сидя не получилось, пришлось встать во весь свой немалый сто семьдесят два сантиметра рост, и ещё на цыпочки. Всё это пиво под ногами шевелилось! Было очень высоко и очень страшно! Может, тогда я начал седеть? Какие-то ушлёпки примотали проволоку к гаку словно с целью пресечь поползновения летающего ворья, видимо, целыми днями рассекающего крыльями воздух подпотолочья! Но отрекаться было поздно, я его-таки добыл. Когда меня вернули на твёрдый пол, флаг мне был совсем не нужен. Кстати, ваш этот босс пытался и на него наложить свою алчную руку, но тут-то он, конечно, обломился.

В декабре затеплилась надежда на моё возвращение в ряды кровососов-единоличников, и Андрей закручинился – вот уйдёшь, подсадят мне какого-нибудь козла. Но я беспринципно радовался грядущим переменам, и даже двумя третями калабахи меня было уже не свернуть. Окончание этого периода ознаменовалось очередным выступлением спинного мозга. Мы с Андреем поставили полную бочку с бока на-попа, и неудачный наклон привёл к прострелу. Принесли меня домой, бросили в прихожей, потом меня пользовал мануальщик кореец, а первого января я с полным карманом денег сел в полупустой поезд и поехал к новой жизни.

Года через три напарник ехал со мной домой из Хабаровска. Тут я уже был не просто иванычем, но прямо кум королю, сват министру. Припух до того, что в кафешке хлопнул капельку, а Андрей сел за руль. Надо заметить, что в спальнике в своей машине на ходу я не спал ни разу. Кроме детёныша, на моих машинах почти никто не ездил. Задрав ноги на панель, изображал вальяжный сон. Остановились по зову. Отозвались на зов, продолжили путь. Километров через пятьдесят Андрей повёл себя крайне странно – охлопывал карманы, бормотал неразборчиво и непечатно. Я поинтересовался. Как выяснилось, при предыдущей остановке у него из бокового кармана вывалился бумажник с документами. Ну как можно в таких ненадёжных местах держать свои портомонеты?!

Развернулись, понятное дело. Тормозили мы на расширении у отворота к деревне, но ввиду зимы и темноты народу там не шлялось. Лопатник мирно лежал рядом с жёлтым снегом, было малость досадно за потерянное время, ну да и чёрт с ним. По окончании ровной дороги паренька я от руления безапелляционно отстранил, а глубоким ночером, когда веки мои уже грозили непонарошку смежиться, остановился с объявлением “спим”. Напарник пытался было влезть за рычаги, но я был непреклонен:
- Когда я по-настоящему сплю, никто не едет.
- Да ты что, мы же с тобой полгода проездили вместе! Не доверяешь?
- Вместе мы ездили на дядиной машине, а за эту я должен больше, чем вешу! Что случись, и что нам с тобой, всю оставшуюся жизнь ходить и не здороваться? Спим.
- Да мне к восьми утра надо дома быть.
- Иди. Тут недалеко, километров сто пятьдесят.
Было недалеко, но очень холодно. Напарник надулся, я уснул.

Во время позапрошлогоднего наводнения стоял я в грандиозной очереди на понтонный паром. Андрей разыскал меня в толкучке попрощаться. Дезертировал, гад. Сел в машину и уехал на пеэмже к югу, туда, где всё растёт. Обнимались, а как вы себе думали!

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 24 апр 2015 05:04 
Не в сети
* супер-абориген*

Зарегистрирован: 11 окт 2014 17:48
Сообщения: 854
Откуда: далеко, но город то нашенский ( В,И,Ленин)
вот могет же а!
..и с таким теплом о человеке....,что, можно подумать, что он ему- тот которого у него нет
:vo:


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 24 апр 2015 10:32 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*

Зарегистрирован: 22 апр 2009 12:25
Сообщения: 8265
Откуда: Алексин71
Откуда: Алексин71
Алексей Генадьевич, спасибо, не останавливайтесь! :vo: Саше (кудосе) привет! :heart: :heart:

_________________
С уважением Алексей!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 25 июл 2015 10:21 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Давно пришло время закончить беспримерный эпос о семействе Симпсонов, и уже должны были прощёлкать кнопки об Андрейке, но в гармонично текущее повествование вмешались всемогущие обстоятельства, тот самый пресловутый человеческий фактор. Мы с главным персонажем глупо и бездарно рассорились, и мне представилось невозможным продолжать своё занятие. Мог бы заявить, что не желал в свете этой ссоры сделаться необъективным, но такое объяснение не выдерживает никакой критики. Ведь в обычном своём, не растревоженном, состоянии я до того объективен, до того объективен … Просто “мистер Чёрно-белая Документальность“! Размолвки с теми, кого у меня нет, с близкими людьми переживаются непросто, и настроение было не о том. А в графомании в этой в вашей без настроения никак.

Семейство Симпсонов. Андрейка.

После нашего с Костей кабиноубийственного столкновения солнечным январским днём и последующего нервного и затратного ремонта пришла пора навёрстывать упущенное. Прошло лишь полгода после начала езды взад-назад, было сделано неприятное открытие, что даже двухнедельного отрыва от руки на пульсе достаточно, чтобы “отряд не заметил потери бойца”. А образовавшиеся прорехи в бюджете необходимо было срочно затыкать. Едва набранные кормильцы обратили алчущие взоры вовне, и осталась лишь возможность грузиться сборкой. Это теперь, когда полные погрузки являются большой редкостью, а сборка нормой, собирательство груза по кусочкам не вгоняет в панику, но даже позволяет находить некоторые плюсы. В первый же раз задача казалась архисложной и почти невыполнимой.

Считается, что плакать налево-направо о своих проблемах суть занятие предосудительное, можно прослыть занудой и нытиком, отвратив от себя всех и вся. Да, всё так и есть, если использовать плаксивые эпитеты “дай, помоги, поддержи”. Я и сам очень долго учился отвечать “нет”, и приобретённой этой способностью весьма доволен. Нет, проклинать свою судьбину следует весело, без надрыва, тогда люди предлагают помощь сами. Не знаю, может именно мне так везёт, ведь я давно подметил эту диковину – мне в жизни попадаются почти сплошь приветливые, отзывчивые люди. Эх, сдаётся мне, что за этот не поддающийся исчислению аванс , ещё предстоит серьёзный расчёт! Но к чему убиваться раньше времени?

Итак, пролил я безутешную свою слезу на Костину жилетку – да как же я осилю один, а тот возьми, да и скажи – а ты возьми Андрейку. Да, именно так и сказал – Андрейку. Они какая-никакая родня, Косте виднее, поэтому Андрейка и теперь, по истечении чуть не пятнадцати лет, Андрейкой и остаётся. Конечно, при личном обращении это звучало бы как-то игриво, поэтому в разное время использовались разные варианты: Андрон, Эндрю, Андрео, Андрюлик и даже просто Андр. Но за глаза, а также в присутствии, но в третьем лице – как раз тот порицаемый этикетом, но любимый мной случай – Андрейка очень даже подходит, как и для записи в телефонной книжке. Особенную прелесть это приобрело, когда Андрейка стал Сопляком Андрейкой! Да-да, это произошло значительно позднее.

Телефоны в карманах тогда ещё были редкостью, мы как-то спланировали всё заранее, и, слегка успокоив мою тревогу об успехе непривычного начинания, в назначенный час явился очень серьёзный паренёк с такими же, как у Кости, почти сросшимися бровями. Я спросил его строго: “Это ты Андрейка?” – и состоялось наше знакомство. При первой (и не только) встрече с людьми лучше разговаривать строго, чтобы они не думали там о себе всякого! Мы отлично отработали, оказалось, что я ещё и не особый жлоб в оплате непосильного вспомогательного труда, после чего (в том числе и по требованию моего спинного мозга) Андрейка надолго, до окончания института стал моим мальчиком. Тут снова бы хотелось предостеречь от скоропалительных выводов (впрочем – плевать, кому как угодно), мальчик – это в узком сленге грузчик, и Андрейка за всю их в моём случае многочисленность, и по сей день остаётся лучшим.

Сходство братьев не ограничивается полусросшимися бровями. Оба они отучились на физруков, оба женились на однокурсницах (Костя, правда, Андрейку переплюнул, его жена-однокурсница была также и одноклассницей), оба откосили от армии и вдарились в перевозку грузов. Сочетание верхнего образования и полной грамматической бездарности позволяет мне обзывать Андрейку двоешником, ставя ему в вину напрасно потраченные родным государством средства. На вопрос, как ему, дипломированному учителю, не совестно делать в слове по три ошибки, он, не моргнув, отвечает, что он физрук, а физруку грамотности не требуется! Кроме того, он значительную часть своего студенчества потратил на зарабатывание средств на жизнь, и вообще не моё это собачье дело! Заострю – тогда он ещё не был Сопляком.

Когда я, доработавшись до ручки, пошёл к Косте в наём, Андрейка продолжал исполнять обязанности мальчика, и тут произошла парочка событий, о которых грех не упомянуть. Он сделался уже не просто грузчиком, но агентом заказчиков с обязанностями закупа отгружаемых товаров, работая со значительными суммами. Тити-мити мы в те времена возили тугими пакетами, безналичные расчёты вошли в правило чуть позже. Привёз я ему раз от Тёти завертон, утро, суета, говорю – считай. А тот в ответ, некогда, мол, Тётя сопроводиловку дала. День кончился, вскрылась недостача в четырнадцать тысяч. Телефоны уже были, и Тётя на другом конце, применив эпитеты “на два раза, в четыре руки”, поставила агента перед фактом необходимости возмещения убытков. После долгих переговоров сумму ополовинили, но и половина даже для столь предприимчивого студента была тяжелоподъёмной.

Через время история едва не повторилась. Андрейка, ссылаясь на спешку, пытался отбиться от пересчёта денег, я настаивал. К слову, для недоступности проникновения в посылку в дороге принимались определённые меры (это я о возможности своей нечистоты на руку). Вскрытие показало, что сумма вновь не сходится с заявленной. Паренёк считал деньги на тот момент медленно и неумело, поэтому я перелистал их сам, и ещё раз сам. Сумма не била! В телефоне Тётя опять пыталась быть непреклонной, но наше с ней продолжительное знакомство включало также и проверенную временем способность обращения с наличными, поэтому Андрейкино благосостояние на тот раз удалось отстоять. По возвращении я пытался её усовестить на предмет возвращения юноше предыдущей неправедно навязанной суммы, но не был услышан. Коммерсанты, мля!

Андрейка оставался в неоплатном передо мной долгу не очень долго. Взамен удержания его от финансового краха он, ни много ни мало, спас меня от неминуемой смерти, и эта история вне всякого сомнения достойна пера! Мы приехали грузиться мясом. Андрейка предложил мне вести счёт, сам встал на укладку. Контора была полубандитской, под десяток грузчиков были хмурыми крепкими парнями с обветренными лицами, беспрекословно подчиняющимися старшему. Тот, при возрасте чуть за тридцать, был почти полностью седым, и имел … вернее не имел … У него было отрезано ухо. Вид его был не то, чтобы серьёзен, но почти зловещ. Груза было тонн около восьми, то есть под полтыщи ящиков, а моя способность к длинному счёту весьма ограничена. Мне нужно вставлять реплики, кривляться и придуриваться, поэтому обычно ещё до первой сотни счёт благополучно сбивается.

Молотобойцы на реплики никак не реагировали, метали по цепочке мёрзлые параллелепипеды, Андрейка за ними едва поспевал, поэтому я сбился просто так, по привычке. Невесёлое такое место погрузки, скучное. Но по окончании прозвучал стандартный вопрос – всё сошлось? Ну наконец-то! Нет, говорю, две коробки не бьёт, надо разгружать, чтобы проверить! Тут вся бригада посмотрела на меня – люблю популярность! Взгляды, правда, были … странноватые. Крепыши взглянули на седого, тот как-то шевельнул бровью, после чего они молча сделали шаг к машине. Так отчего-то стало неуютно! После второго шага этот ваш Андрейка давай поливать меня грязью (перетрухал, видать!) – да это он шутит, у него вообще шуточки придурошные! Обветренные лица обернулись к безухому, тот изобразил подобие улыбки, парни чуть хохотнули и расслабились. От горла отступило, из пяток поднялось на место, мы быстро оттуда слиняли, а засранец потом обзывал меня придурком. Трус, чего с него взять, но на тот момент он всё ещё не был Сопляком.

Получив своё блестящее образование, Андрейка поработал с годик физруком, потом обзавёлся грузовиком и постепенно вступил на зыбкую стезю перевозки грузов. Живя по принципу не хватать с неба звёзд, я постепенно перевёл на него большую часть вала телефонных звонков, что, вкупе с его энергичностью и коммуникабельностью, вероятно, послужило неким заделом для его вхождения в занятие. На сегодня он обладает небольшим автопарком, бессменный костяк его коллектива составляют два СанькА – Тяпыч и Герыч. Герыч мой собутыльник, а Тяпыч при встречных разъездах обращается не иначе, как “любушка Алексей Геннадьич”. Противно, конечно, поэтому приходится мстить “Александр Юрьичем.” Вероятно, слушатели раций слегка недоумевают, но комментариев пока не бывало.

Андрейка же не пренебрегает иной раз забежать поплакаться в жилетку. Это нетрудно, ворота наших боксов смотрят друг на друга. Иногда говорит о попытках подражать – вот всё, если, говорит, плохо, вспоминаю про тебя. У него всё рушится, денег нет, работа встала, а он ходит, скалится (это он обо мне). И я, говорит, так пытаюсь, иногда выходит. Что ж, уметь надо, долгие годы тренировки, а вот лесть, даже и такая грубая, когда тебя называют учителем, бывает приятна! Есть у него ещё прямо-таки паскудная черта. Сяду я эдак в кабине с кампутиром, залезет непрошенным – коньяк есть? Коньяк у нас, у алкашей, есть всегда, но не всегда много. Так засранец посидит ровно столько, сколько есть коньяку, а они ведь и пить его не знают как. Оторвал человека от дела, так посиди, побеседуй! Нет, коньяк кончился? Кончился. Ну, тогда я пошёл. Говнюк, разве нет?!

Однажды братья крепко рассорились на какой-то зыбкой почве, и ходили по очереди жаловаться друг на друга. Страшное дело – обзывают всякими словами, упоминают китайские проклятия. Ругал их обоих на чём свет стоит – вы же всего два брата, у вас же никого нет. Да даже если у вас какая размолвка, ведь никто не должен об этом знать. У всех должно быть, только что брат за брата, а вы во что вдарились? Они поврозь одно и то же – да мы только тебе. Врёте, козлы! Не хотите сразу мириться – не надо, но трепаться бросьте! Отошли постепенно, замирились.

Когда разлилось озеро Гасси, я как раз возвращался из Владивостока. На подступах позвонил Андрейке, как там да что. Очередь, говорит, длинная, но ты жарь в самое начало, тут все наши, мы тебе место раздвинем. Уже опустились сумерки, и очередь из машин и впрямь была длиннющей. Люди недоумённо глядели на какого-то оборзевшего, без зазрения дующего по встречке. Никто меня по дороге не убил, место мне и впрямь организовали, а вот коньяк мой им был уже практически не нужен. И комары нипочём этой пьяни болотной!

Чуть не забыл, как же Андрейка сделался Сопляком. Вышло совершенно случайно и без видимой причины. В телефон он обычно отзывается эдак нараспев “Лёняаа, привееет!” Привет, так привет, хоть я и не совсем Лёня. Но раз было очень хорошее настроение, ответил ему – зови меня “Алексей Геннадьич”, сопляк! На что тот тут же ответил – простите, сопляк Алексей Геннадьич! Эх, как мне потом стало нравиться! Ну, согласитесь, что Сопляк Андрейка звучит куда лучше, чем просто Андрейка! Особенно при том, что из сопляковского возраста он вполне уже вышел. Гипербола! Или метафора… Да чёрт его знает, весело, и всё тут!

Да, а потом, много позже, мы с Андрейкой разругались. Тоже случайно, и тоже без видимой причины. Так бывает между своими, увы. Речь зашла о моих придурошных принципах, я был непреклонен, он взъерепенился, слово за слово, я сделал то, чего делать не стоило – наложил на юношу епитимью. Пока, мол, не принесёшь своих извинений, и протчая… Ходить, делая вид, что мы не знакомы, трудно, когда живёшь ворота в ворота. Все недоумевали и обзывались дураками. Приехавший раз Костя удивлённо поинтересовался. Ты, говорю, год от меня отворачивался, что же мне теперь, и этого год ждать? Захихикал, да, говорит, мы ж родня!

Я, конечно, злоупотреблял, а как иначе? Соберётся сопляковская шайка у своих ворот, судачат. Я им издалека – прювет, передурки! Все машут, голосят, а Андрейка хмуро так ничего не слышит. Изловил я его раз наедине. Эй ты, засранец, а ну иди сюда! Пришёл. Давай, говорю, извиняйся скорей, а то у меня каменное лицо делать уже терпежу нет! Обойдёшься, говорит! Принципы – уважаю! Потом распалили они у своих ворот мангал, вытащил меня Герыч из-под кардана, пойдём, говорит, мириться. Ох, же вы и время нашли, сволочи проклятые, у меня тут шприц, и вовсе я не во фраке. Пришлось брать свой коньяк и в мазутном виде идти. Сопляки – ничего нормально устроить не могут!

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 25 июл 2015 11:38 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 17 янв 2009 21:13
Сообщения: 9294
Откуда: SPb
Откуда: Ленинград
"Коньяк у нас, у алкашей, есть всегда, но не всегда много. Так засранец посидит ровно столько, сколько есть коньяку, а они ведь и пить его не знают как. Оторвал человека от дела, так посиди, побеседуй! Нет, коньяк кончился? Кончился. Ну, тогда я пошёл. Говнюк, разве нет?!"
:vo: :vo: :vo:
что б не кончался,и нотик не глючил :vo:

там у Вас земли раздают бесплатно?мне б кусочек,и из живности,. чтоб там с барсом...тигра не предлагайте,жрут много :la-boy:

_________________
Skype: driver 2253


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 21 авг 2019 14:28 
Не в сети

Зарегистрирован: 13 окт 2011 07:14
Сообщения: 5
Откуда: Soviet Harbor
Совсем испортился, где россказни? За 4 года то поднакопилось наверно :D


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 28 авг 2019 12:47 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 янв 2011 12:40
Сообщения: 32
Откуда: Владивосток
Откуда: Владивосток
Ждите,парни,чую новая тема появится очень скоро,хотя может и в этой будет продолжение.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 04 янв 2020 20:29 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 29 май 2010 21:14
Сообщения: 7981
Откуда: Светлогорск, Беларусь
Нету продолжения((

_________________
....


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 23 янв 2020 03:02 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 17 янв 2009 21:13
Сообщения: 9294
Откуда: SPb
Откуда: Ленинград
придется писать самим....тут надо определится с жанром..типо дальнобойщик..попол на в другое время....или на землю мертвых.. где всяки трупаки хотят отсосать мозг...В другой главе ..надо пропиарить БИП бронепоезд..где обазятельно людям не свядущим ,на десяток страниц ...(оплата такая)..раскрыть ТХХ загруженного на борт оружия...
или нище брод..попал к эльфам и стал БИП магом....

_________________
Skype: driver 2253


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 27 янв 2020 08:07 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 21 янв 2011 12:40
Сообщения: 32
Откуда: Владивосток
Откуда: Владивосток
https://www.dalnoboi.ru/phpBB3/viewtopic.php?f=3&t=55511


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 17 сен 2020 23:48 
Не в сети
Супермодератор
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 09 сен 2007 20:18
Сообщения: 13555
Откуда: Родом из Шарьи
Откуда:
Алексей, раз темой не поьлзуетесь, то позвольте вставить)

Цитата:
Барышни и крестьянки
Иван Бондарь
В свою деревню в ту же пору
Помещик новый прискакал

Александр Павлович Иртеньев прибывал в состоянии глубокой меланхолии. Деревня оказалась совсем не таким романтическим местом, как это представлялось из столицы. Смолоду он поступил на военную службу, да не куда-нибудь, а в Семеновский полк старой гвардии. Участвовал в турецкой компании, где получил Георгия третьей степени и Очаковскую медаль. Однако, находясь по ранению в Киеве, попал в историю - выпорол под настроение квартального надзирателя. Дело дошло до Государя Павла Петровича. И нашему героическому прапорщику было высочайше указано: «проживать в его поместье в Тамбовской губернии, отнюдь не покидая своего уезда».
И вот, в двадцать два года оказался Александр Павлович в глуши, в окружении тысячи душ крепостных, многочисленной дворни и старинной дедовской библиотеки. Впрочем, он чтения не любил.
Из соседей буквально никого не было достойного внимания. Обширное поместье на много верст окружали земли бедных дворян однодворцев, каждый из которых имел едва полтора десятка крепостных. Дружба с ними, несомненно, была бы мезальянсом. Потому наш помещик жил затворником и только изредка навещал дальнего соседа генерала Евграфа Арсеньева. Впрочем, генерал был весьма скучной персоной, способной говорить только о славе гусаров, к которым он когда-то принадлежал.
Ближнее окружение Александра Павловича составляли камердинер Прошка, бывший с барином в походе на турок, кучер Миняй и разбитной малый Пахом - на все руки мастер - которого барин называл доезжачим, хотя псарни не держал. Нужно помянуть и отставного солдата, подобранного по пути в имение. Будучи в прошлом военным, господин Иртеньев испытывал сочувствие ко всем «уволенным в чистую» из армии.
Оный солдат из суворовских чудо-богатырей был уволен бессрочно с предписанием «бороду брить и по миру Христовым именем не побираться». Многие отставные солдаты находили себе пропитание становясь будочниками в городских околодках или дворниками. Но наш служилый, будучи хром по ранению, к такой службе был негоден и потому с радостью принял предложение нашего помещика.
Найдя сельское хозяйство делом скучным, новый помещик перевел крестьян на оброк. Как позднее сказал наш поэт:

Ярем он барщины старинной
Оброком легким заменил
И раб судьбу благословил.

По этой причине был любим крепостными, которые не противились интересу господина к прелестям многочисленных деревенских девок, весьма сочных телесами. Освободившись от дел хозяйственных наш герой вплотную занялся дворней. Кухарь с помощниками не вызывали нареканий, поскольку барин не был гурманом. Не возникло претензий к дворнику и лакею, а вот девичья его огорчила. Полтора десятка дворовых девок предавались безделью и всяким безобразиям. По этой прискорбной причине, новый барин решил всех девок пороть регулярным образом.
До того провинившихся секли во дворе, но возможная непогода или зимний холод весьма мешали регулярности. Будучи воспитанным на строгих порядках Императора Павла Петровича, молодой барин вознамерился исправить все, относящееся к порке дворовых людей. Прежде всего, было указано ключнице иметь постоянно в достаточном количестве моченых розг - соленых и не соленых. Старосте приказали поднять стены бани на пять венцов, без чего низкий потолок мешал замахнуться розгой. К бане прирубили новый, очень просторный предбанник и на том Александр Павлович счел подготовку завершенной.

ТАНЬКА
В прирубе установили кресло для барина, а потом ключнице приказали сего же дня отвести всех девок на село в баню, поскольку барин не любит запаха мужичьего пота. На утро все пятнадцать девок были готовы к экзекуции. По новому регулярному правилу одна девка должна лежать под розгами, две очередные сидеть на лавочке возле барской бани, а остальным велено ожидать наказания в девичьей. Экзекутором был назначен отставной солдат.
Первой ключница отправила в баню Таньку, дочь многодетного кузнеца. Танька перекрестилась и вошла в предбанник, по середине которого стояла широкая почерневшая скамейка, а в углу две бадейки с розгами. Танька, дрожа от страха, поклонилась барину и замерла у порога.
- Проходи, красна девица, скидай сарафан и приляг на скамеечку - молвил солдат.
Перепуганная Танька взялась руками за подол сарафана, стащила его через голову и осталась в натуральном виде. Она пыталась от стыда прикрыться руками, но Александр Павлович тросточкой отвел ее руки и продолжал созерцать крепкие стати девки. Хороша была Танька с крупными титьками, плоским животом и тугими ляжками. Для полного обозрения барин той же тросточкой повернул девку спиной и осмотрел ее полный зад.
- Ложись девица. Время идет, а вас много - торопил солдат.
Танька, которую в детстве много пороли, сразу легла правильно - ноги ровно вытянула, плотно сжала ляжки, чтобы по срамнице не попало, и локти прижала к бокам, дабы по титям не достала гибкая лозина. Солдат не стал привязывать девку к лавке. В русской порке есть некий эстетический момент, когда девка лежит на лавке свободно, ногами дрыгает и задом играет под розгами, но не вскакивает с лавки и руками не прикрывается.
- Сколько прикажите? - спросил солдат у барина.
Александр Павлович уже оценил красоту девичьего тела и имел на него виды. Потому был милостив
- Четверик несоленых, тремя прутьями.
Столь мягкое наказание было назначено, поскольку Александр Павлович хотел уже сегодня видеть эту девку в своей опочивальне. Несмотря на милостивое наказание, Танька сразу «заиграла»: подала голос, стала дергать ногами и подкидывать круглый зад навстречу розге. Правильней будет сказать, что в этот раз Танька под розгами не страдала, а играла. Будучи высеченной, она встала, поклонилась барину и, подобрав сарафан, голяком вышла из бани, показав в дверном проеме силуэт своего соблазнительного тела.
Вторая девка, торопливо крестясь, поклонилась барину, сдернула сарафан и, не ожидая приглашения, легла под розги. Поскольку ее тело еще не обрело всей прелести девичьих статей, ей было сурово назначено два четверика солеными.
Солдат половчей приноравливался, вскинул к потолку руку с мокрой связкой длинных розг, и с густым свистом опустил их вниз.
– У-у-у!!! – вскинулась девка, захлебываясь слезами и каменно стискивая просеченный сразу зад.
- Так ее, так - говорил барин - а теперь еще раз наискось, а теперь поверху задницы.
Капельки крови выступили на концах красных полос, оставленных розгами. Соленые прутья жгли белу кожу. При каждом ударе девка высоко подбрасывала зад и дрыгала ногами. Солдат порол «с умом», после каждого удара давал девке время прокричаться и вздохнуть, и только после этого обрушивал на ее зад новый свистящий удар.
- Батюшка барин, прости меня окаянную! - в голос кричала девка.
Порка третей девки удивила и мудрую ключницу и камердинера Прошку, который вертелся поблизости, дабы созерцать девичьи афедроны. Барин пожелал посечь третью девку из собственных рук и обошелся с ней весьма сурово - вломил ей в зад те же два четверика солонушек, но одним жгучим прутом. А когда искричавшаяся девка встала, ей был презентован городской медовый пряник. Поротые и не поротые девки с удивлением и завистью смотрели на барский подарок. В дальнейшем такой пряник стал желанным презентом, ради коего девки сами напрашивались под розгу из собственных рук барина, но он им не потакал.
Завершив экзекуцию и, по ходу оной, установив очередность привлекательности девок, Александр Павлович наказал ключнице, чтобы в вечеру послали Таньку в опочивальню взбивать барскую перину. Танька вошла, когда Александр Павлович уже переоделся в новомодную ночную рубаху и курил последнюю трубку. Расторопная девка принялась взбивать перину на постели, столь широкой, что на ней могли бы улечься пятеро гвардейцев Семеновского полка. Когда Танька сильно наклонилась вперед, чтобы добраться до противоположного края постели, Александр Павлович подошел к ней сзади и закинул на голову девки сарафан и рубашку. Танька замерла в этой растопыренной позе, с головой и руками утонувшими в задранном сарафане. Это предоставляло барину возможность обозревать ее телеса от пяток до самых плеч.
Будучи большим эстетом, барин не спеша любовался удивительно тонкой талией дворовой девки. Смею Вас заверить, что подобной талии не способны добиться дворянские барышни с помощью корсетов и новомодных покроев платья. Потом Александр Павлович положил руку на белый раздвоенный зад, который заставил его вспомнить стихи в забытой давно книге:
… холмы прохладной пены.
И действительно, у Таньки были холмы - мягкие, но упругие, с такой прохладной кожей. Оставалось поближе осмотреть девкины титьки.
Догадливая Танька по первому движению барской руки разогнулась, повернулась и, придерживая немудрящую одежду у горла, предоставила барину изучать свой фасад. А с фасада Танька была куда как хороша! Та же тонкая талия, налитые груди, плоский живот. И привлекательный треугольник волос между предупредительно раздвинутых ляжек. Девку никто не учил, как привлекать мужчину своим телом, она действовала инстинктивно.
Танька отлично понимала, что ей привалило необычайное счастье - сейчас ее барин «спортит» или, говоря литературным языком, сделает из девки бабой. О такой удаче дворовая девка могла только мечтать. Вместо шитья и вязания день-деньской ласка барина, независимость от злой ключницы и, даже, рождение барского дитяти. А его, помоги Богородица, возможно барин признает вольным и своим наследником. Таких случаев было множество в российской истории. Поэт Жуковский, писатель Сологуб, живописец Кипренский, «властитель дум» Герцен были зачаты крепостными Таньками на барской постели. Я уже не говорю об актерке Жемчуговой, крепостной наложнице Шереметьева, сын которой стал законным наследником этого графского рода.
Много лет спустя, российский пиит вздыхал о том, что «… здесь девы юные цветут для прихоти развратного злодея», что не мешало ему увлеченно «портить» крепостных девок. Но наша Танька хорошо знала, с какой стороны ее хлеб намазан медом. По этой причине, она всеми силами старалась угодить Александру Павловичу. Знала, что если не угодит, то не в девичью вернут, а отправят на дальний хутор и выдадут замуж за самого лядящего мужичонку!
Когда Александр Павлович легонько толкнул ее, Танька повалилась на постель. Краской смущения залилась лишь после того, как барская рука проникла во влажную ложбинку между ног. Даже лишившись под барином девственности, Танька не посмела кричать, а только слегка повизгивала. Чем доставила Александру Павловичу особое удовольствие. Как я уже отмечал, он был эстетом.
На утро было указано, чтобы дворовая девка Танька вечерами приходила в натуральном виде взбивать барскую перину. И каждый вечер она заголялась в девичьей и нагишом гордо шла на барскую половину, покачивая задницей. Шла мимо пересчитывающего столовое серебро дворецкого, мимо парадных портретов Иртеньевых, соратников Петра Великого.
Из своего положения Танька извлекла и другие выгоды - упросила, умаслила своего повелителя и он указал выделить ее отцу лес на новую избу. И это в малолесной тамбовщине! Кроме того, староста выделил кузнецу месячину хлеба - по мешку на едока в месяц (!). Скажите, как в крестьянской семье должны отнестись к приходу падшей дочери? Вы не правы, господа. Отец величал ее Татьяной Герасимовной и усадил за стол рядом с собой - в передний угол под иконами.
Так Танька стала первой, но не единственной наложницей Александра Павловича Иртеньева.

НАТАЛИ
В ту пору, когда Александр Павлович только начал осваивать свою девичью, он прославился тем, что похитил дочь соседа однодворца. Папенька Наташи выслужил личное дворянство, будучи приказной строкой. На немногие сбережения он дал дочери кое-какое образование и зажил с ней на хуторе. Постоянно помня о своем происхождении из чиновников низших классов табели о рангах, Наташа и ее отец ревностно относились к своему дворянству. Потому то Наташа предпочитала, чтобы ее называли Натали'. Бедность была чрезвычайная, Натали имело только одно приличное платье и комплект исподнего белья. В них она посещала церковь, но и в праздничном одеянии выглядела скорее бедной мещанкой, чем дворянкой.
В тот несчастный день Натали с отцом возвращалась на хутор из церкви. Пути им было всего то три версты. Но, на их беду, вскоре из той же церкви на своей коляске отбыл и Александр Павлович. По обыкновению, он пребывал в меланхолии, что обещало особо жестокую порку любому провинившемуся. С Прошкой и Миняем на козлах барин ехал в сопровождении конного доезжачего Пахома. От скуки он обратил внимание на идущих по дороге отца с дочерью и поинтересовался у Прошки:
- Кто такие?
Прошка, который знал несколько французских слов, а потому презирал всех мужиков и мещан, пожал плечами и ответил:
- Так, мелкота нищая. Совсем не серьезный народ.
Александру Павловичу достаточно было только кивнуть Пахому, чтобы тот подхватил Натали и перекинул ее животом через свое седло. Когда Натали начала звать на помощь, Пахом пару раз крепко шлепнул ее по попе. Девушка захлебнулась и замолчала. Отец ошалело смотрел на всадника, что умчал его дочь и на коляску знатного соседа.
Бывший чиновник кинулся к своим служилым собратьям, писал прошения приставу, в суд, городничему. Ничего не помогало. В скором времени безутешный отец исчез… Его хутор перешел к чиновнику, который закрыл дело «О девице Наталье, сбежавшей с неизвестным женихом». По случайному совпадению, после этого полицмейстер и городской судья получили от Александра Павловича барашка в бумажке на построение новых вицмундиров.
А сама Натали была доставлена на помещичий двор Александра Павловича и передана в надежные руки Марьи и Дарьи.
Эти две крестьянки попали в дворню не совсем обычным способом. Как-то к барину обратился староста с просьбой высечь двух непутевых баб. Оказалось, что Марья и Дарья крепко побили своих пьющих мужей. С крестьянской точки зрения все должно быть с точностью до наоборот. Сход приговорил высечь виноватых прилюдно, но бабы настаивали, что перед соседями им стыдно заголяться и слезно просили, чтобы их высекли в поместье из собственных барских рук. Крестьянские судьи и экзекуторы опасались, что не смогут заголить этих амазонок. Учитывая силу Марьи и Дарьи, эти опасения были далеко не напрасны.
Пришедшие на расправу крестьянки вместе вошли в предбанник. Вместе заголились и ждали порки. Александр Павлович, который на этот раз был без экзекутора, осмотрел тела крестьянок и убедился, что они выдержат любую порку. Потом сказал им поучение на тему: «жена, да убоится мужа своего». Бабы молча выслушали, но остались при своем мнении, что таких некудышных мужей надо бить. Потом попросили, чтобы их не привязывали к скамье - они, де, будут и так лежать под розгами достойно. Барин поверил им и, действительно, Марья и Дарья не дергались и не пытались вскочить. Александр Павлович разрисовал их зады розгой в один соленый прут, что считалось весьма суровой поркой. Потом задумался, а поротые Дарья и Марья стояли голыми у стенки, предоставив барину обозревать свои стати. Иртеньев мудро решил, что наилучшее применение этих баб может быть на усадьбе.
Так Марья и Дарья покинули своих мужей, нелегкую крестьянскую долю и поселились в усадьбе. Главной их задачей было управлять девками. Потому Александр Павлович иногда называл их чиновницами по особым поручениям.
Вот в их руки и попала Натали. Она сразу поняла, что похитителем является их богатый сосед. О его самодурстве давно ходили слухи между мелкопоместными дворянами. Говорили, что он еженедельно порет дворовых девок, а ту, которая наиболее стойко переносит розги, берет в свою постель. Последнее не особенно удивило Натали. Даже помещики средней руки смотрели на дворовых девок, как на своих наложниц. Но еженедельная порка! И что будет дальше с ней, с Натали? Об этом страшно было даже подумать.
Марья и Дарья завели барышню в предбанник и начали, несмотря на слабые протесты, ее раздевать. От Натали не укрылось, что в бане стоят бадейки с розгами и скамья. Неужели ее, барышню, дворянку хотят выпороть! За что?! Ужас какой! Отец, который рано овдовел, не сек ее даже в детстве. И для кого предназначено это кресло? Неужели сюда войдет Александр Павлович Иртеньев, который ее безжалостно похитил, разлучил с папенькой?
Крестьянки были настолько сильны, что о каком либо сопротивлении не могло быть и речи. Мольбы и слезы они тоже оставили без внимания. С испуганной барышни быстро сняли ее лучшее платье (единственное в ее гардеробе!), чулочки (единственные!), нижнюю рубашку (единственную!) и оставили в одних панталончиках. Какой стыд! Она стоит перед этими бабами с голой грудью и голыми выше колен ногами. Потерявшая самообладание барышня могла только всхлипывать и прикрывать руками свои еще не до конца развившиеся груди.
И, о ужас, дверь открылась и вошел ее похититель в сопровождении солдата-экзекутора… Натали от страха и стыда потеряла дар речи и могла только следить, как Александр Павлович сел в кресло и движением руки удалил из бани Марью и Дарью.
- Барышня, мне скучно, надоели крестьянские девки. Я хочу, чтобы ты развеселила меня - сними панталоны.
Натали, прикрывая руками груди, замотала головой.
- Нет!
- Очень жаль. Своим упрямством ты заслужила быть высеченной. Выбирай сама: если ты снимешь панталоны, то сечь буду я сам, и не очень больно. А будешь упрямиться, тебя заголят и высекут Марья и Дарья, они мастерицы сечь больно. Или, еще лучше, я позову из деревни бородатых мужиков, которые заголят тебя и высекут перед всеми крестьянами. Решай, пока я выпью рябиновой настойки. И чем больше я выпью рюмок, тем сильнее тебя высекут.
В голове Натали все перемешалось - ее дворянку, взрослую барышню хочет высечь соседний помещик! Не может быть, это только страшный сон! Но вот он Александр Павлович, сидит в кресле и уже кончает первую рюмку водки.
- Но если… я их сниму и Вы меня высечете, то потом отпустите домой? - с надеждой в голосе спросила Натали.
- Вот и видно, что ваша семья из подлого сословья, торгуешься, как на базаре. Дальше я поступлю с тобой, как мне заблагорассудится. От тебя зависит только одно - большая будет порка или маленькая.
Внутренне примирившись с неизбежным, барышня взялась за банты лент, которые поддерживал на талии панталончики. Которую из них развязать первой? Если эту, то откроется попка, а если эту, то упадет передняя сторона панталончиков. Она развязала первую, благо, стоит лицом к похитителю и ему не будет видна ее попка. Но пришлось развязать и второй бант. Панталончики упали и застряли на коленях, Натали просто забыла, что над коленями они тоже завязаны ленточками. В самом неприличном виде с полуспущенными штанишками Натали спешно развязала бантики на ногах. Допивая рюмку Александр Павлович наблюдал, как панталончики упали на пол и Натали переступила через них, прикрывая руками груди и интимный треугольник волос между ножек.
- На первый раз сойдет - сказал похититель - теперь, барышня, проходи и ложись на скамеечку. Сразу предупреждаю, тебя привяжут по талии, чтобы не вскакивала.
Натали подошла к скамье, зачем-то потрогала ее рукой и… легла на живот, подставив попку под удары. Натали никогда не секли, но она видела, как папенька сек дворовую девку «за непослушание». Она так же лежала на скамейке, вытянув плотно сжатые ноги и закинув руки за голову. Папенька заставил ее считать удары. «А мне тоже придется считать розги?» - подумала несчастная Натали.
Вдруг она почувствовала руку Александра Павловича на своей попке. Какой стыд. Мало того, что она лежит перед посторонним мужчиной неглиже, этот мужчина трогает Натали в самом неприличном месте! Ее попку ГЛАДИЛИ! И тут она вспомнила, что папенька, перед тем, как стегать непокорную девку, точно так же долго гладил ее зад. «Может так и положено, может от этого будет не столь больно» - подумала Натали. Помнится, девка даже приподнимала свой зад под рукой папеньки. «Может и мне приподнять попку?» - размышляла Натали в смятении.
Но Александр Павлович уже отошел к бадейке, из которой солдат вынимал розги. Потом поднес их к губам Натали.
- Розги положено поцеловать - сказал он.
Барышня безропотно поцеловала пучок прутьев, которые сейчас вопьются в ее тело. В ожидании удара она вся сжалась и напрягла ягодицы. И вот первый свистящий удар обжог такие белые, такие беззащитные девичьи полушария. Натали закричала и, чуть было, не вскочила со скамейки, но ее удержала веревка, которой тело девушки вокруг талии было привязано к скамейке. Удары ложились один за другим, постепенно перемещаясь с верхнего края попки к ее низу. И каждый раз Натали, барышня и дворянка, громко кричала. Последний, самый сильный удар, пришелся в том месте, где попа переходит в бедра. Было так больно, что Натали едва не описалась.
- Довольно - сказал Александр Павлович - Марья, Дарья, где вы? Можете забирать барышню.
Александр Павлович вышел, а две крестьянки помогли Натали одеться, и повели в барский дом. Там ей была приготовлена комната. Принесли графин брусничной воды и обед. Таких вкусных вещей никогда не было в доме папеньки. Потом барышня огляделась. В комнате находилась роскошная мягкая кровать, стол, два стула, ночной горшок и, даже зеркало. Но дверь была заперта, а оконная рама вообще не открывалась. Понятно, она в заточении. Натали повалилась на кровать - на мягком не так болит поротая попочка - и предалась размышлениям. Потом встала и при помощи зеркала осмотрела следы порки на своем задочке. Картина была ужасная.
Оставалось только ждать дальнейших событий. Вот-вот в поместье войдет отряд жандармов, ее освободят. Александр Павлович попадет под суд и будет приговорен к каторге, но она его простит. И тогда Александр Павлович предложит ей руку и сердце.
Или ее спасет молодой человек, сын соседнего хуторянина. В церкви он так на нее глядел! Он проникнет в дом и похитит ее. Они уедут далеко-далеко, где их не достанет этот противный Иртеньев. И там молодой человек сделает ей предложение…
Она всю ночь то надеялась, то молилась Богородице и заснула только под утро. А поздним утром за ней опять явились Марья и Дарья. Подождали, пока Натали оденется, причешется, и повели куда-то.
Оказалось, что в ту же баню, где опять ждал Иртеньев.
- Проходите, барышня, проходите. Располагайтесь, как дома. Расскажите, как ночевали? Сытно ли вас накормили, и не болит ли попочка?
Голос его был ласковым и, даже, неприличный вопрос о задней части Наташиного тела не звучал насмешкой. Неожиданно голос его изменился, стал строгим:
Надеюсь, вчерашний урок пошел вам на пользу, барышня, и сегодня вы разденетесь сами, без помощи Марьи и Дарьи?
- Как, опять? - непроизвольно вырвалось у Натали - Вы снова будете меня сечь розгами?
- Ты намеренна спорить, непослушная барышня? Хочешь, чтобы тебя высекли бородатые мужики при всех крестьянах?
- Нет, нет! Простите меня, я сама разденусь - пролепетала испуганная Натали.
- Тогда, начинай. - Александр Павлович снова достал из-за кресла бутылку и рюмку.
Испуганная Натали сняла платье и поискала взглядом, куда его положить.
- Брось туда - Александр Павлович кивнул на пристенную лавку...
Вслед за платьем на лавку отправились чулочки и нижняя рубашка. Теперь Натали опять стояла перед своим мучителем в одних панталончиках. На этот раз снимать их было как-то легче. Но стоило девушки развязать первый бант и освободить заднюю сторону панталончиков, как Александр Павлович сказал:
- Пока довольно. Подойди ко мне, барышня, и повернись.
Сгорая от стыда, Натали повернулась к нему неприличной частью девичьего тела. Ее мучитель снова положил руку на попку, но не столько гладил, сколько щупал и мял ее небольшие по размерам, почти детские полушария. Девушка задыхалась от стыда, но не смела ни отстраниться от этой нескромной руки, ни протестовать. Неожиданно Александр Павлович шлепнул ее и Натали вскрикнула от боли в сеченных ягодицах.
- Кожа хорошая, рубцы уже не красные, а синие. Скоро все заживет. Когда возвратишься в свою комнату, можешь убедиться в этом, посмотрев в зеркало. Продолжай раздеваться.
Отступив на шаг, девушка развязала нижние банты, а потом и ленту, которая еще удерживала панталончики у талии. Но когда она вознамерилась лечь на скамью, Александр Павлович поманил ее к себе. Невольно Натали подумала, что сейчас она похожа на нагую античную богиню, которую когда-то видела в книге папеньки. Но это не умеряло смущения и стыда перед похитившим ее мужчиной.
- Подойди ближе - сказал он и положил руку на ее девичью грудочку - несомненно, тебя еще ни один мужчина не трогал за грудь или, как говорят мужики, за титьку. Я, значит, первый. И дальше хочу быть первым!
И он начал мять ее грудочки. У покрасневшей девушки кружилась голова, душил стыд, тем более, что под руками Александра Павловича ее грудочки вдруг стали твердыми, розовые сосочки напряглись и сильно выступили вперед. В них стало очень щекотно и внизу живота потеплело. Стыдливость той эпохи не допускала разговоров об интимной стороне любви и Натали находилась в полном неведении о многих особенностях своего тела. А ее похититель продолжал умело возбуждать девушку. И, когда у нее задрожали ноги и, казалось, что она сейчас умрет, мучитель отпустил грудочки и, притянув ее к себе за талию, сказал:
- А теперь посмотрим, что у нас между ножек? - и положил руку на курчавые волосики внизу живота.
Натали отпрянула от своего мучителя, закричала и забилась в угол. С ней случилась истерика. Возникшие, как из-под земли, Марья и Дарья окатили барышню несколькими ведрами холодной воды и, по указанию барина, растянули ее на скамейке вверх животом.
- Четверик солонушек по титькам и животу, одним прутом - сказал Иртеньев и вышел.
«Боже! Так никого не наказывают! Так больно, когда розга сечет по грудочкам! Даже по сосочку попало. И на животе красные полосы. Почему меня били по животу эти ужасные бабы? Наверное, он хочет, чтобы моя попка зажила для новой страшной порки!» Так думала Натали, которая металась в своей комнате. Говорят, что неизвестность - одна из самых страшных пыток. Натали испила ее полностью, поскольку Александр Павлович отсутствовал в поместье целую неделю. «Он забыл про меня. Я умру в одиночестве всеми заброшенная» думала Натали. А Александр Павлович просто объезжал свои деревеньки и принимал оброк от старост. И вот он появился… В усадьбе началась беготня, а о ней опять не вспоминают! Однако трижды в день ее кормили с барского стола, а таких квасов и ботвиньи она никогда в жизни не пробовала.
Иртеньев не забыл о ней, он просто готовил для себя особое наслаждение. Вечером Марья и Дарья раздели барышню, оставив на ней одни фельдикосовые чулочки, и проводили в таком виде через весь дом в барскую опочивальню, мимо мужиков и баб домашней прислуги. Там ее подвели к постели, на которой сидел готовый ко сну ее тиран. Если дворовые девки с радостью подставляли свое тело под его ласки, то Натали безучастно, как кукла, воспринимала прикосновения ко всем интимным местечкам девичьего тела. Александр Павлович посадил голую барышню себе на колени, с чувством мял ее грудочки, целовал в губы. А потом приподнял немного и взялся руками за попочку! Ах! Он раздвинул ее половинки и начал мять каждую! Натали' чувствовала себя тушкой гуся, которую разделывает на кухне повар, но оставалась безучастной. Этого и хотел Александр Павлович, которому приелась расторопность дворовых девок.
Даже когда барин уложил ее на постель и навалился сверху, она плохо понимала, что происходит. Пробудила ее сознание только острая боль в девичьем месте между ножками. Тогда она закричала, забилась, а потом горько заплакала. Удовлетворенный Александр Павлович потрепал ее грудочки и сказал:
- Да, я был первым. Хочу сообщить тебе: с этого дня ты не барышня-дворянка а моя крепостная - дворовая девка Агашка. Все документы исправлены, ты заменишь умершую горячкой крепостную, а ее отпоют в церкви и похоронят, как дворянскую девицу Натали. Пошла в девичью, Агашка! Завтра наденешь сарафан, а вечером в натуральном виде ко мне в опочивальню. Не угодишь - отправлю на хутор гусят пасти и выдам за многодетного вдовца.
Натали смирилась со своей судьбой, поскольку еще более страшным представлялось замужество ее (дворянки!) за крепостным мужиком в лаптях и грязных онучах.
В девичьей Натали прожила недолго. Прясть, вязать и вышивать она была небольшая мастерица. Правда ей хорошо удавались различные варенья и соленья, чем и заслужила Натали' благосклонность ключницы. И то благо! Иначе ее заклевали бы дворовые девки, особенно Танька, которая целыми днями маялась от безделья. Спустя некоторое время ее одели в дворянское платье и переселили во флигель. Утрами она подавала на подносе барину стопку рябиновой водки и свежий калач, а в обед, если Александр Павлович был в добром настроении, сидела за барским столом и разливала чай. Под меланхолическое настроение барин, отправляясь почивать после обеда, приказывал Агашке-Натали явиться к нему в опочивальню в одних панталончиках, банты которых он полюбил развязывать самолично. Она уже привыкла разоблачаться в девичьей и в таком неглиже следовала через портретную и гостиную комнаты к барину «чесать пятки». Дворня привыкла к виду голой барышни – такова барская воля - и многие девки ей даже тихонько завидовали.
Нельзя сказать, чтобы ее содержали в черном теле. По приказу Александра Павловича ей привезли из города множество фельдикосовых чулок, панталончиков и даже три новых платья. По всем этим знакам барской милости наблюдательная дворня перестала считать ее Агашкой и причислила к барским барышням. Сие было несомненным повышением по дворовой табели о рангах. Барские барышни и барыньки существовали у многих богатых помещиков в качестве ни то приживалок, ни то наложниц, ублажавших не столько самого барина, сколько его разгульных гостей. Эти бесправные создания не употреблялись никогда в черной работе; в будние дни порой допускались за барский стол; всегда сытно питались и относительно редко подвергались телесным наказаниям. При этом, они обычно занимали какую-нибудь постоянную должность в сложном дворовом хозяйстве поместья. Так Натали' управляла варкой варений и изготовлением в прок разнообразных солений. Ее положение было гораздо выше, чем у любимой наложницы барина Таньки, которая, ввиду подлого происхождения, продолжала считаться только квасоваркой - по ее постоянной должности. Она, конечно многократно в течение дня представала перед барином, подавая ему квас. Но, при этом, каждый раз рисковала попасть к солдату под розги, буде квас не понравится Александру Павловичу.

МАША
Среди многих историй Александра Павловича старожилам долго был памятен случай с однодворкой Машей Беднаго. Старинный дворянский род Беднаго обладал когда-то большими поместьями и, даже, был занесен в Бархатную книгу. Но отец Маши, промотав в карты все движимое и недвижимое имущество, застрелился и оставил дочь в нищете. По этой причине, Маша не закончила пансион, однако, выйдя из него до срока, сносно владела французским и играла на фортепьянах.
Ныне Маша и ее престарелая тетушка владели пятью душами крепостных при двадцати десятинах земли, которую сдавали в аренду. Их хозяйство нынешний экономист назвал бы натуральным. Доходов едва хватало для уплаты податей. В нашей Тамбовской губернии многие однодворцы питались и одевались гораздо хуже дворовых людей господина Иртеньева. Такие мелкотравчатые дворяне бедовали, часто становились приживалами у богатых помещиков, но в службу не шли - по непригодности к оной или по лености, Бог знает.
В летнюю пору на столе у Маши с тетушкой была лесная ягода, грибы, овощи с собственного огорода и яблоки. Большую часть года они питались постной кашей и тюрей из хлеба, редьки и кваса. Таким образом, пища была самая крестьянская. Но лук и чеснок Маша не потребляла, ни в каких видах, поскольку они дурно ведут себя (после них оставался запах).
Столь же крестьянскими были их одеяния. Тетушка ходила зимой и летом в салопе, а Маша вместо кринолинов носила вполне крестьянский сарафан без всякого нижнего убранства, которое сейчас называют бельем. За отсутствием французской косметики она мыла руки огуречным рассолом, а летом прикладывала к щекам ломтики того же огурца. По этой причине, или по какой другой, но сочно-грудастая Маша в свои семнадцать лет имела вид цветущий и румянец не сходил с ее щечек, не в пример городским тощим барышням. Глядя на нее, старая кухарка Акулька говаривала:
- Пава ты наша, краса-красочка всем хороша, и грудки торчком и задок круглится - прямо невеста!
По молодому легкомыслию Маша не обращала внимания на эти слова кухарки, а тетушка вздыхала. При полном отсутствии приданого Маше светило остаться старой девушкой.
Так и жили они, тихо и незаметно. Об Александре Павловиче Иртеньеве они слыхали, но близко никогда не видели, хотя земли их соприкасались.
По бедности их стола, Маша в летнюю пору почти ежедневно ходила в лес по грибы и ягоды. Случайно она забрела на земли Иртеньева, где и столкнулась носом к носу с Александром Павловичем. Он в сопровождении Пахома верхом объезжал лесные дачи, проверяя нет ли воровских порубок. Машу в сарафане, с волосами, заплетенными в одну косу, с пестрой лентой Иртеньев принял за крестьянку.
- Кто такая? Из какого села или хутора? - грозно спросил он.
Маша оробела при виде возвышавшегося над ней всадника: за Иртеньевым шла слава самодура, который ни Бога, ни черта не боится. Акромя того, ей было стыдно, что она предстала перед богатым соседом в крестьянском платье. Моим современникам, испорченным идеями народников, трудно представить, каким оскорблением для дворянина тех лет было сравнение его по обличью с мужиками! Потому она ответила, не раскрывая своего благородного происхождения:
- Маша, с хутора Дубки.
По сему Александр Павлович заключил, что перед ним крестьянская девка мелкопоместных соседей, которая возмутительным образом забралась в его лес брать ягоды. Мгновенно он воспалился гневом и приказал Пахому:
- Гони ее в усадьбу, в баню. Да передай солдату, приготовил бы достаточно розг. Я следом буду.
Пахом ухватил Машу за косу, подхлеснул ее плеткой по ногам и легкой рысью направил коня в усадьбу. Маша бежала за ним задыхаясь. Благо, господский двор Иртеньева был не далеко, и подгоняемая Пахомом Маша из последних сил смогла добежать до заднего двора, где и находилась пресловутая баня.
По случаю хорошей погоды солдат порол очередных крестьянок не в самой бане, а вытащил скамью во двор. В тот день под экзекуцию попали две деревенские молодухи за невыполненный урок тканого полотна. Наказание было назначено жестокое - три четверика солонушек одним прутом. Выдержать такое наказание в один присест было затруднительно даже для неоднократно поротых крестьянок. Потому семьдесят пять соленых розг давали с перерывами, в три порции, а пока получившая порцию молодка отдыхала, пороли вторую.
По причине длительности порки, солдат призвал себе на помощь барского кучера Миняя. Сейчас они оба отдыхали от трудов, сидя на скамье и покуривая трубочки. В первые две порции молодки кричали под розгами достаточно громко, но не жалобно, поскольку барин при экзекуции не присутствовал и не было надежды получит из его рук медовый пряник. Сейчас поротые молодухи стояли в натуральном виде лицом к стене бани и заложив руки за голову. Последнего потребовал Прошка, который опять явился лицезреть афедроны. Сей лакей-эстет сидел на скамье вместе с экзекуторами, но не курил, а весь отдавался созерцанию поротых задниц крестьянок (да простит мне читатель грубое народное выражение!).
Такая картина предстала взору Маши и привела ее в еще больший ужас. Отставной солдат поднялся со скамейки и обошел вокруг Машу с видом оценщика на конской ярмарке.
- Что, сильно провинилась Красочка? - спросил он.
- Хороша кобылка. Мы ее сейчас прутиком, прутиком - мечтательно отозвался кучер Миняй.
- Не замай! Барин приказал его дождаться - осадил их Пахом, спрыгивая с лошади, и пояснил - поймали двор;вую из Дубков. В нашем лесу ягоду брала.
Все так же держа Машу за косу он подвел ее к баньке и усадил на завалинку рядом молодухами, ожидавшими третьей порции. При виде голых молодух с исполосованной задней частью у Маши язык окончательно примерз от страха и она в дальнейшем так и не смогла слова молвить, открыть Александру Павловичу свое благородное состояние. Она только крепче прижимала к груди злополучную корзинку с ягодой.
Тут и подъехал сам барин. Миняй и солдат вскочили, причем последний даже сделал артикул розгой, как палашом: «на каррраул»! Солдат не даром был суворовской выучки и ходил с генералиссимусом в походы. Был отставной служилый совсем не стар, только хромал на ногу, которую достал в бою турецкий ятаган.
Иртеньев бросил поводья Миняю и спрыгнул с лошади. Внимательно осмотрел поротые зады и спины крестьянок и повел бровью:
- Пошли вон, подлые. А эту за предерзостное воровство ягод в моем лесу выпороть в две руки двумя четвериками и в один прут.
И, обратясь к лакею, приказал:
- Прошка, кресло.
Лакей бегом вынес из бани кресло и поставил его в головах скамьи, но немного сбоку, чтобы барин без помех наблюдал наказуемую, которую с двух сторон должны высечь солдат и Миняй. Помертвевшая Маша с ужасом думала, что ее, дворянку сейчас высекут, что она должна будет обнажиться в присутствии соседа и его мужиков.
- Ну, Красочка, давай заголяйся, да приляг на скамеечку, барин ждет - весело сказал солдат выбирая из бадейки прут по руке.
Маша ухватилась руками за подол сарафана, но не имела сил снять его. Миняй только сопел, выбирая прут, а солдат погладил бритое лицо и спросил ее:
- Аль помочь разоблакаться?
Медленно, как во сне, Маша сняла сарафан, белую рубашку и предстала перед своими мучителями нагой. Потом легла ничком на лавку и спрятала лицо в ладонях.
- А девка то не поротая: и кожа на задочке чистая, и лежит неправильно - заключил солдат.
К такому выводу он пришел потому, что Маша не догадалась плотно сдвинуть бедра и локтями не прикрыла груди от жалящих ударов розги. По сему поводу солдат почел должным дать Маше полезное наставление:
- Как тебя пороть начнем ты рот сразу пошире раскрывай, и кричи не жалей голоса! В этом деле стыдиться нечего: кричи во всю мочь, до хрипа, пока воздуху хватит! Голосок у тебя верно звонкий, певучий... Так ты не стыдись, дай волю голосу! И еще, задок у тебя тугой, не тискай ты его... не жмись сильно задом - не так больно будет. Ну, Господи благослови!
Маша на скамье заранее напряглась струной, и тут же в ее зад влипли сразу два прута. Девица отчаянно ударила задом и протяжно закричала:
– Бо-о-ольно!!!!
– Ничо... Ничо... – приговаривал солдат, снова и снова взмахивая розгой - Ух, поет-то как! Ишь, как ножками вовсю дергает! Знатно повизгивает девка голозадая!
Второй удар пришелся выше первого, прямо по центру ее ягодиц. От боли у нее перехватило дыхание. Третий был гораздо сильнее и немного раньше, чем она ожидала. Маша подбросила зад и чуть было не схватилась за него руками. Розга попала прямо посередине между отпечатками двух первых ударов, и вместе с болью в новой полосе ожила боль в двух старых линиях. Слезы потекли по лицу девушки. Такого раньше она не могла представить в самых страшных кошмарах.
Очередной удар пришелся низко – между нижней частью ягодиц и верхней частью бедер. Это было ужасно! «Боже, как больно! – думала Маша – Мое тело, наверное, просекли до костей и вся скамья залита кровью… теперь я умру под розгами».
Солдат и Миняй старались от души, умело продергивая прутья при ударе и вместе с бисеринками крови выхлестывая из несчастной девушки полные боли вскрики. Розги немилосердно жгли машин задочек.
- Вот теперь по самому низу, где длинные-то и начинаются... - бормотал солдат, которому его обязанность пороть девок доставляла истинное наслаждение - Ишь, как ножками ладными играет, и вправду Красочка! А вот тебе и по круглым!
И врезал прутом по самому низу девичьего задочка. Солдат считал свою экзекуторскую деятельность службой, которую исполнял ревностно. Служба службой, но круглая попочка Маши так проминалась под розгой, так жалобно сжимались ее половинки в ожидании следующего удара, что солдат только крякал «эх, ты гладкая»!
Под крики Маши порка в две руки шла быстро. Маша даже удивилась, выдержав без перерыва пятьдесят розог. Она не сразу поверила в конец своих мучений, когда услышала:
- Все, вставай, девка, благодари барина за науку, да не шали больше.
Встала Маша с трудом, пошатнулась, но солдат, словно невзначай, подхватил под красивые груди… А Маша не замечала этого, она отирала рукой слипшиеся от горячих слез ресницы.
«Экая краля ладная» думал отставник, совсем не избегавший девичьих прелестей. И то сказать, солдат жил бобылем, но был мужчина видный. Постоянно перед ним крутились девки и бабы во всех видах, и передом и задом поворачивались. Так уж испокон веку повелось девок и баб стегать голышом. И пользовался он этим - чего греха таить! Иной девке за ласку, за сладкие поцелуи мог и послабление дать. Надо только с умом сечь ее. Но солдат всегда солдат - он и щи из топора сварит и шилом побреется. Потому может даже на глазах у барина девку постегать мягко да ласково.
Видимо рыдания Маши смягчили гнев Александра Павловича, который милостиво приказал:
- Отведите ее в девичью, накормите, а поутру с попутной телегой отправьте в Дубки.
Одновременно Иртеньев послал верхового казачка в Дубки сказать тамошней хозяйке, что ихнюю девку Машку высекли за непорядок, но завтра поутру она будет обратно. Глупый казачок, не слезая с коня, прокричал тетушке эти слова и погнал домой. Поскольку Маша опаздывала к обеденной тюре, тетушка уже волновалась, а тут такое известие - Машу высекли! Как?! Господи, за что! Всю ночь тетушка не спала и рыдала, а по утру следующий в город обоз Иртеньева высадил в Дубках Машу.
Были слезы, объятия, были моления к Господу, чтобы послал злому соседу всякие кары. Но господину Иртеньеву было мало дела до проклятий, которые мелкотравчатые соседи посылали ему.
Не все рассказала Маша своей тетушке. После порки Машу отвели в девичью, где сердобольные девки умыли ее и накормили. Когда к трапезе собралась и мужская и женская дворня, Маша увидела своих экзекуторов. При крайнем ее смущении, ни Миняй, ни отставной служилый ни словом, ни взглядом не напомнили девушке об ее позоре. Эка неведаль - дворовую девку посекли маленько!
Ужин был удивительно обильный и вкусный. На стол подали наваристые щи с мясом, по одной чашке на пятерых едоков. Маша деликатно сидела на поротом задочке и запускала ложку в щи в очеред с остальными. Потом старший стукнул ложкой:
- Таскай со всеми.
И все принялись за мясо, которого она не пробовала давно. За щами последовала каша с конопляным маслом и остатки пирога с барского стола. Много лет полуголодная Маша не получала такого удовольствия от трапезы. С обильного барского стола многие лакомые куски попадали дворне, потому барская девичья славилась гладкими телесами. Так что доставшееся ей угощение показались Маше достойным царского стола. Солдат, который выделялся бритым лицом среди бородатых мужиков, подсел к Маше и потихоньку от остальных гладил ее бедро.
После ужина Маша притулилась в уголке широких нар, на которых спали девушки. Но служилый и тут подсел к ней, погладил по спинке и положил руки на ее пышные груди. Пережившая в этот день столько унижения, Маша не имела сил противиться, да и прикосновения солдатских рук к ее телу были не столь уж неприятны.
Будучи не крепостным, а вольным мещанином служилый мечтал жениться и зажить своим домом. И эта девка запала ему в душу и роскошными телесами, и тем, как покорно она сейчас принимала его незамысловатые ласки.
- Ты не противься, Красочка - шептал солдат - а в другой раз, как попадешь на скамеечку под розги, я тебя пожалею, полегче пороть буду...
И Бог знает, чем все это кончилось бы, но одернула солдата степенная ключница:
- Ты, солдат, незамай девку. Назавтра ее велено в сохранности в Дубки доставить.

***
История эта нечаянно открылась. В поместье к Александру Павловичу пожаловал уездный предводитель дворянства и заседатель мирового суда господин Шабашкин. Сей представитель крапивного семени никогда не решился бы в одиночку заявиться в поместье Иртеньева, но под крылом предводителя дворянства осмелел. К своему несказанному удивлению Александр Павлович узнал, что он по неведению посек благородную девицу, дворянку. За обильным угощением с французским вином было решено, что случившегося обратно не вернуть. Потому в Дубки однодворкам Беднаго был послан сотенный билет и мануфактуры на приличное платье и нижнее убранство. И по сему, было решено считать вопрос решенным.
Однако, соседи, такие же мелкотравчатые, избегали Машу, продолжая видеть в ней особу, высеченную мужиками. Да и тетушка Маши от той истории занедужила и в скором времени скончалась. Житье Маши стало совсем убогим, чтобы не сказать голодным... Оставшись совсем одна Маша затосковала. Целыми днями она бродила вокруг хутора и чего-то ждала. Право, сама не знала, чего ждала. Но почему-то ей вспоминались постоянно наваристые щи с мясом и такая вкусная гречневая каша в дворне Иртеньева.
Как говорится в народе «только черта помяни и он тут как тут». Золотой осенней порой Маша встретилась со своим обидчиком в полях. Александр Павлович ехал в коляске в сопровождении все того же конного Пахома. Заметив Машу, он вышел из коляски и заговорил с ней первым. Справившись о здоровье и соболезнуя по поводу кончины тетеньки повинился еще раз за свой поступок. На что Маша печаловалась на свою скудную, одинокую жизнь и неожиданно сказала:
- Александр Павлович, возьмите меня в свою дворню, а то мне жить совершенно нечем.
Господин Иртеньев не вдруг нашелся, будучи удивлен ее словам и даже растроган слезами, которые стояли в глазах Маши. Никогда не терялся прапорщик Иртеньев: ни турок, ни губернатора не боялся, австрийским пулям не кланялся, а тут...
- Как же так, Мария Антоновна? Ведь дворовую и в услужение послать и посечь можно...
- Ну и посеките меня из своих рук и определите в девичью, а то я совсем погибаю в нищете.
- Бог с вами, да серьезно ли вы говорите, Мария Антоновна? Не передумаете ли Вы завтра? Не минутное ли отчаяние говорит в Вас? Коли я посеку Вас из своих рук, как секу крепостных девок, то навеки из воли моей не выйдете, приживалкой станете.
- Лучше приживалкой быть, чем с голоду помирать - твердо ответила Маша.
- Тогда, с Богом, садитесь в коляску.
Перекрестилась Маша и села в коляску к своему барину, поехала в новую жизнь - сытую, но бесправную. Миняй свое дело знал, хлестнул кнутом по лошадям и погнал в усадьбу, к той самой баньке. А Маша внутренне сжалась, ожидая новой порки. Больно ли посечет ее Александр Павлович?
А барин даже подал ей руку при выходе из коляски. И так же за руку повел в прируб бани, где стояла грозная скамья. С робостью переступила порог Маша, посмотрела на Александра Павловича:
- Мне уже раздеваться?
- Ложись на скамейку, как есть - перешел с «Вы» на «ты» ее новый повелитель и вынул из бадейки толстый пук розг.
Ложась на скамейку в сарафане Маша подумала: «он наверное меня по одежде сечь будет». Правда, на скамейке видны только спина и задик да еще ляжки, но все равно стыдно! Предвкушение наказания было страшнее самой порки! По всему Машиному телу прокатилось волнительное, острое жжение – что с ней происходило, и сама понять не могла.
Александр Павлович кончил перебирать розги, подошел к Маше и неожиданно задрал подол сарафана высоко ей на спину. Так высоко, что открылись не только неприличные места девичьего тела, но и почти вся спина. Маша поймала себя на мысли, что она, молодая девица, лежит заголенная перед мужчиной, беззащитная и подставляет свое тело под боль стегающей розги. Некоторое время, показавшееся Маше вечностью, Александр Павлович смотрел на нее, распростертую на скамейке. А потом огладил рукой ее от поясницы до тугих ляжек, задержался на самом неприличном месте и похлопал обе половинки. Стыд какой!
- Ну, раба Божия, если не передумала, то принимай розги келейно и из моих рук.
Про себя он уже решил, что высечет ее сурово, чтобы новая приживалка и не помышляла о непокорности. С этим замахнулся и резко опустил ивовый прут на девичий зад. Маша почувствовала БОЛЬ. Боль началась в том месте, куда попала розга и затем опустилась вниз по телу. Казалось, весь зад горел, сильнее и сильнее.
- Ааааа...
Барин перечёркивал попу новыми рубцами, нанося удары наискось. Скоро задочек Маши покрылся рядами красных полосок. Маша истошно визжала, но ей и в голову не приходило попытаться закрыть задик руками или уклониться от ударов. И, глотая слёзы, она покорно принимала порку...
Двадцать два... двадцать три...
Александр Павлович сек Машу не спеша, наносил удары под разными углами, иногда даже вдоль ягодиц и периодически менял розги.
Сорок восемь... Пятьдесят...
Вот и все. Сарафан целомудренно прикрыл задочек и ляжки посеченные кусачей розгой...
- Вставай, Маша. В барском доме тебе будет комната. Сего дня потрапезуешь в девичьей, они тебе и платье приличное сошьют. А завтра утром к моему столу приходи.
Так началась ее новая жизнь. Было у Маши и затрапезное платье на всякий день, и выходное для церкви, и нижнее белье, включая чулочки и панталончики. И столовалась она сытно - дай бог каждому! Но в первый же день за завтраком у Александра Павловича ей пришлось пережить новое унижение.
Когда Маша утром вошла в трапезную, Иртеньев только что сел за стол и готовился выпить рюмку рябиновки, поднесенную расторопной Танькой. Агашка-Натали; звякала чашками около самовара. На робкий поклон Маши Александр Павлович, который прибывал в добром духе, поманил ее к себе.
- Доброе утро Машка. Как спалось: на животе или на спинке? Покажи мне, как заживает, красные полосочки или уже синие...
Сгорая от стыда, Маша повернулась спиной и высоко подняла подол платья.
- Э, нет. Ты панталончики развяжи - без этого полосочек не видно.
Пришлось Маше развязать бант и, опустив заднюю часть панталончиков, обнажить свои округлости с рубцами от розги и засохшими капельками крови. Стояла она, опустив голову - какой позор, и это в присутствии крепостных девок Таньки и Агашки! Вид ее ягодичек развеселил Александра Павловича, который погладил Машины округлости и милостиво разрешил:
- Приведи платье в порядок, бесстыдница.
И хотя Маша завтракала за столом рука об руку с барином, но Танька и Агашка-Натали; поняли, что они ровня новой барской барышне. А после обеда Маша читала барину французский роман (Иртеньев вполне разумел по бусурмански, но сам ленился читать). Танька же стояла рядом с их повелителем, держа на подносе графинчик рябиновой настойки.
Дождливая поздняя осень опять привела Александра Павловича в состоянии меланхолии. В усадьбе унылая тишина. Даже приход бродячего торгаша офени или барышника цыгана был бы желанным развлечением. Но и они не появлялись. Потому с утра барин садился играть в карты. И не в благородный штос, а в простонародного «дурачка», в котором компанию ему составляли все три пассии. Условия были заранее оговорены: обыгравшая всех должна отправляться вечером в постель барина. В первый же день неожиданно для себя всех обыграла Маша. И это несмотря на старание ревнивой Таньки, желавшей погреть постельку Александру Павловичу.
В опочивальне Машенька, как могла, старалась оттянуть свой час роковой - подобно многим пансионным барышням, она была склонна к высокому стилю. При свете многих канделябров она обнажилась, но все не решалась лечь на постель, а потому попросила разрешения помолиться. Лицезрение нагой девицы, стоящей на коленях перед иконами, доставило нашему герою неземное наслаждение. И он не торопил Машу. Право слово, и Вы, мой читатель, залюбовались бы ее круглым задочком, тонкой талией, узкой спинкой. А грудочка, которая стыдливо выглядывала из под руки, поднятой в крестном знамении! Нет, никакие немки или там французские мамзели не сравнятся телесами с русской девицей!
Но все на свете имеет конец. И после долгой молитвы Машенька легла на постель, где ее телеса попали в сладострастные руки барина. Александр Павлович бывал за границей, с мамзелями разных народов дело имел. А потому, долго играл со своей приживалкой в новомодные игры. То ставил ее на четвереньки и гладил высоко поднятый задочек, то забавлялся сосочками. Приникал к ним губами, а потом рассуждал, как их будет сосать будущий ребеночек. Машенька сгорала от смущения, поскольку все относящееся к беременности и кормлению считалось у барышень темой постыдной. И, наконец, как вершина унижения, его рука проникла в самое стыдное место, которое нельзя трогать, а можно только подмывать от месячной крови.
Стыд то какой!
И вот, уже лежит она под Александром Павловичем. И ножки ее так широко раздвинуты и коленки зачем-то разведены. И что-то горячие прижалось к ее телу ТАМ. И... больно-о-о! Громко кричала Машенька под своим барином и тем доставила ему дополнительное удовольствие. Любили господа того царствования невинных девок портить! Впрочем, и в другие царствования эта страсть у них сохранялась.
Так и стала дворянка Маша Беднаго приживалкой, наложницей, да, что там говорить, почти рабой помещика Александра Павловича Иртеньева.
Всю позднюю осень и глухое предзимье развлекался Александр Павлович со своим гаремом. В сопровождении барских барышень и наиболее толстых крепостных девок он парился в бане, лениво обозревая множество голых задочков и привлекательных титей. Выбирал себе на ночь. Иногда укладывал крепостных девок на полу предбанника и располагался на этом ковре отдыхать с рюмкой рябиновой настойки.
Вечерами барышни развлекали своего повелителя «живыми картинами из греческой жизни», в которых три пассии изображали греческих богинь. Машенька, которая читала французские книжки, выступала и в роли сочинителя, и персонажем самой картины. Задрапированные простынями - толи на греческий, толи на римский манер – три новоявленные актерки разыгрывали свой спектакль. В ходе оного, из под драпировок так нескромно и соблазнительно мелькали девичьи телеса! В качестве же амурчиков в живых картинах участвовали совсем молодые девочки, у которых еще не выросли тити и аппетитные задочки.
Для подобных развлечений в скором времени была построена на усадьбе «театральная изба» со многими комнатами. В самой большой из них и разыгрывалось действо, а в остальных с удобством поселились все три пассии и девочки-амурчики. В большой зале, кроме того, стояла для острастки скамья, чтобы иметь возможность пороть нерадивых актерок. Присутствие этого предмета очень способствовало тому, что роли всегда были выучены «на зубок».
Младые амурчики (вернее их почти мальчишеские телеса) наводили Александра Павловича на совсем уже безбожные мысли. Еще недорослем во время обучения в Шляхетском корпусе слышал он, что герои древних греков вместо женщин часто любили мальчиков и считали такую страсть романтической. Сам великий Александр Македонский пировал в окружении не только гулящих гетер, но и гетейров-юношей. И просвещенные римляне утешали любовный пыл афедрончиками мальчиков и не стеснялись повествовать об этом в своих книгах. Мысли, конечно, греховные. Если рассказать их на исповеди, то священника местной церкви отец Никодим непременно великую епитимию наложит. Но каяться в столь грешных мыслях наш герой не собирался.
Платоническая любовь, придуманная Жуковским, в ту пору еще не захватила дворянство. В моде была любовь плотская, жадная до женского естества и не стесненная канонами христианства. Во время представления «картин из греческой жизни» Александр Павлович внимательно разглядывал голые афедрончики девочек-подростков, прикидывал, как бы это красиво совершить забаву грешного действа. И то сказать, все три пассии начали барину приедаться, он заскучал, ему захотелось чего-то новенького, остренького.
Среди пятерых амурчиков была девочка Глашка – постарше остальных, не по возрасту высокая, с наметившимися грудочками, но со вполне мальчишеским задом. Вот ее и наметил барин на роль Гермафродита. В минуты романтического настроения подумывал он даже о садомском использовании привлекательного задочка Глашки.
Забавляясь с нагими античными персонами, Александр Павлович обдумывал и ближайшие дела. Ушлая Танька исхитрилась-таки забрюхатеть и он вознамерился устроить судьбу будущего дитяти. «Нужно будет вызвать отца Никодима, чтобы он задним числом вписал в церковную книзу запись о венчании дочери кузница Таньки с умершим на днях шляхтичем Пшебышевским. Оный шляхтич был взят в плен при подавлении польского восстания еще при матушке Екатерине Великой. Проживал он в деревеньке Гореловке, зарабатывая на хлеб рисованием парсун для окрестных помещиков. Таким образом, вновь рожденное дитя будет шляхетского рода. А для его воспитания надо выделить Таньке некоторый капитал».
Сей мудрый ход не был оригинальной выдумкой Александра Павловича. Многие дворяне обеспечивали будущее своих бастардов через оформление фиктивных браков их матерей. Признаться, Танька нашему герою изрядно надоела, и он подумывал выдать ее замуж за какого-нибудь мелкого чиновника, который польстился бы на солидное приданое.
Ну, а барские барышни и нагие амурчики из крепостных девчонок еще послужат утехой барину Иртеньеву.

_________________
Помните, что счастье — это сама дорога, а не то, куда она приведёт!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 18 сен 2020 15:26 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Vo писал(а):
Алексей, раз темой не поьлзуетесь, то позвольте вставить)

Не пользуюсь, точно. :confus: Но когда пользовался, про подрочить, вроде, не вставлял. :dontknow: Спору нет, никого не минует чаша сия, только тут бОльшенькие все в основном. Для кого сокровенное? :fear:

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 18 сен 2020 16:05 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*

Зарегистрирован: 20 июн 2006 00:43
Сообщения: 1040
Откуда: курган
Пляя-я. Садо-мазо с элементами педофилии на сайте Дальнобойщик. Как-то уже явно деградируем.Про тараканов тема конечно, но так явно своих демонстрировать поди не стоит, а Вова?


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 18 сен 2020 16:32 
Не в сети
Супермодератор
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 09 сен 2007 20:18
Сообщения: 13555
Откуда: Родом из Шарьи
Откуда:
Так вроде как и не подрочить, а про то как люди властью и безропотством других людей пользуются.
Квадрат Малевича наверное тоже по разному все воспринимают, кому что ближе)

_________________
Помните, что счастье — это сама дорога, а не то, куда она приведёт!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 18 сен 2020 16:35 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*

Зарегистрирован: 20 июн 2006 00:43
Сообщения: 1040
Откуда: курган
Дьявол в деталях. Описание сцен, у автора аж слюна капает. Срамота.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 18 сен 2020 16:40 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 08 дек 2008 15:59
Сообщения: 10877
Откуда: из деревни под Саратовом
Откуда: Брянск
Срамота. И смысла нету. Розгами выпорол, потом отодрал. Итак по кругу. Впрочем от безделья и власти безграничной - его понять можно

_________________
Ничто так не укрепляет веру в людей, как ПРЕДОПЛАТА
Патриотизм, это четкое, ясное, хорошо аргументированное объяснение того, почему мы должны жить хуже других.(М.Жванецкий)


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 18 сен 2020 16:45 
Не в сети
Супермодератор
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 09 сен 2007 20:18
Сообщения: 13555
Откуда: Родом из Шарьи
Откуда:
Автор кстати агроном в прошлом.
Интересно и познавательно было почитать про Хрущевкую кукурузу.

https://proza.ru/2011/08/09/197

Есть там и про госплан СССР и его выполнение.

https://proza.ru/2012/01/23/336

_________________
Помните, что счастье — это сама дорога, а не то, куда она приведёт!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 141 ]  На страницу Пред.  1 ... 4, 5, 6, 7, 8  След.


Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 13


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  


Создано на основе phpBB® Forum Software © phpBB Group
Русская поддержка phpBB
^ Наверх