Текущее время: 28 мар 2024 17:51

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 141 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5 ... 8  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Россказни о людях и тараканах.
СообщениеДобавлено: 27 ноя 2010 16:32 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Всё же решился открыть собственного имени тему. Наверное, уже с полгода присутствую на форуме, но никак не могу его осилить. Те нечастые урывки, в которые удаётся заглянуть сюда, вдобавок ещё и не слишком продолжительны, потому – сдаюсь. Наблюдаю здесь множество интересных людей, привлекательных тем, но ловлю себя на том, что не успеваю следить и за малой частью происходящего. Увы, диалога, в котором очень бы хотелось поучаствовать, не получается – чё-т-то вечно я какой-то отсутствующий. Вечно забываю, где и что спрашивал или отвечал. Не придумал ничего лучше, чем перейти на монолог. Уж больно хочется потрепаться, прямо язык чешется, в смысле, руки … тьфу! Хотя, с другой стороны, мысль интересна – посредством рукоблудия доносить свои мысли до других. Гримасы технического прогресса.

Первый позыв к бумаго-, вернее, дисплеемарательству ощутил, наткнувшись на тему об армии и цирке. Захлестнуло настолько сильно, что тут же стал торопливо «натыкивать» что-то сбивчивое в свой подслеповатый телефон. Удерживало чрезвычайно наличие здесь печатных мыслей и повествований людей с интереснейшей и, зачастую, профессиональной манерой изложения. На этом фоне выставлять на всеобщее обозрение свои бредни вроде как неудобно. Кроме того, глядя, как в «Приюте..» подгоняют авторов «давай-давай», очень сомневаюсь, что смогу соответствовать ожидаемой, возможно, продуктивности. С другой стороны, «такое у меня, мля, оссюссение», что мне это зачем-то очень нужно.

Организовывать блог, страничку или что там ещё бывает, не хочется. И лень заморачиваться, ведь тут и так всё прекрасно устроено, и компания собравшаяся меня очень даже устраивает. Если же не устрою собственно я, по моим наблюдениям дуло залепить зарвавшемуся треплу здесь умеют.

Но о чём же я собрался «вещать»? Стройного писательского художества от себя не ожидаю, для мемуаров ни возраст, ни наличие высокого положения поводов не дают. Пожалуй, мне просто хочется рассказать о своей жизни, о своих ощущениях, а главное, о людях. С которыми живу рядом, с которыми приходилось встречаться, и тех, кого никогда не видел, и тех, кого уже не увидеть никогда. Потому как именно на людей мне всегда везло, видимо, что-то ещё предстоит сделать, мне пока неведомое, чтобы заслужить этот аванс судьбы – встречать повсюду людей приветливых и отзывчивых. Очень бы хотелось успеть сделать это что-то, чтобы, когда придёт время самого последнего желания, иметь право испросить возможности вновь встретиться с теми из этих людей, кто, к сожалению, успел уйти раньше. Не правда ли, неплохо для убеждённого безбожника? Конечно, найдутся в памяти несколько и тех, кого «не хочу даже ставить в книжку», но их всё же всегда было значительно меньше, а может, я их просто и не замечал. О себе, любимом, как же без этого, ведь по словам моего почти земляка Дерсу Узала, «и амба люди, и камень люди, и дерево люди». Ну а чем же тогда я не люди-то? О своих вечных сомнениях и комплексах. Зачем? Да кто ж его знает-то? Просто я так живу.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 27 ноя 2010 16:36 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Друзья.

Ну что ж, сразу и о таракашках? Наберётся с десяток, или где-то около того, слов, которые я стараюсь нечасто употреблять. Нет-нет, с матерными полный порядок, ограничения разве что в особых случаях. Одно из них как раз «друзья».

Нет, я не живу в скиту, не старовер и не отшельник. Дело в другом. Современный мир сместил многие понятия. Особо ярким примером, по-моему, являются социальные сети. Уж там-то друзей, мать-перемать, ну как говна в ЖКО! И ведь стучатся на предмет подружиться кто не лень, спрашиваю : «Мы хотя бы знакомы?», чего-то мелют неясное. «В сад!» Глянешь, у иных друзей ну прям натурально тыщщи! Как они их хоть запоминают-то, друговладельцы эти? Но и в реальной жизни всегда на этот счёт перегибов хватало. Какая-нибудь клянча непременно начинается вопросом с заглядыванием в глаза – ты мне друг или нет? На это отвечаю обычно: « Нет у меня больше друзей». И, конечно же, есть люди, которые ближе других, конечно, есть «те немногие драгоценные, которыми нужно дорожить». Но и их не называю друзьями, заменяя это слово на «приятелей», «корешков» и даже «подонков». Бзик, конечно, но уже случались разочарования, вызывающие обиды. А позже пришло осознание, что где-то сам не был прав, что недопонял в силу собственной необъективности. Своё ведь всегда ближе, не так ли? А был ли сам, когда нужно не мне, правильным и нужным другом? Остался ли таким?

Мы ведь поврозь зарабатываем свои бабки, поврозь их тратим. И вот уже кто-то из нас нарубил той капусты чуть больше, и общественное мнение даёт нам право плебейски презирать «богатого» (терпеть не могу и это словечко). Или же другой не столь удачлив, и мы порой даже не замечаем своей важнецкой снисходительности. А третий так подсел на стакашку, что мы отдалились просто пропастно, а у могилы корим себя, что не успели пожать руки в последний раз, и даже сказать доброго слова. А о чём с ним, с пьянью-то говорить было. Или от своих обидок если и не перестаём замечать человека, то всё же камушек из душонки выбросить силёнок не хватает, сидит где-то глубоко заноза. Со мной всё это бывало, и ничего, живу спокойненько дальше, друг хренов.

Не употребляю я по назначению слово «друзья». «Подонками» зову драгоценных, потому, как сам такой.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 01 дек 2010 16:55 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Юрка

Год назад, 29 октября, собравшись, увешанный термосом и какими-то вечными пакетами, я выскочил из подъезда, уже отвечая кому-то по телефону. Такси стояло у крыльца. Через подъезд у перил курил Титарь. Зажав трубку между плечом и ухом, задержавшись на секунду, крикнул: «Привет, Андрюха!» Голос у Титаря всегда был сильно охрипший, если он пытается говорить громко, звучит почти неразборчивое клокотание. Он что-то силился мне сказать, но было далеко, от натуги его красное лицо побагровело. «Опаздываю!» - ответил на его рычание и юркнул в такси. Успел лишь заметить, как он досадливо махнул рукой. На другое утро, уже под Хабаровском, набрал Наташу, и она сообщила, что вчера умер Юрка. Так вот что Андрей пытался мне сказать, его квартира прямо под Юркиной. Позвонил ему:
- Ну что же ты, я б не поехал…
- Дак я ж…
- Ладно, когда?
- Завтра, в два.
На погрузке зло гонял грузчиков, дорогой где-то ещё пробил колесо…

Я встретил его во дворе с неделю назад, утром. Юрка пил последний месяц куда больше, чем обычно, до упаду. Анютка плакала и молчала. Он посмотрел на меня замученным взглядом:
- Бухнём?
- Юр, мне ехать.
- А я уже всё, скоро…
- Юра, да ты…
- Лёшка, я знаю, я ж тебе давно говорил. А помнишь тёзку моего?
Семнадцать лет назад рак за несколько месяцев сделал из широкоплечего здоровяка, обладателя громового баритона, от рукопожатия которого можно было обделаться, согбенного старика…
- Юра, я…
Он стиснул мне руку.
- Пойду я, надо выпить.
- Юр…
- Ну всё-всё, молчи.
Он развернулся и пошёл, высокий и прямой. Я стоял и смотрел ему в спину, не зная что делать, о чём говорить. Он был очень сильный и очень гордый. Тяжело быть сильным, когда знаешь, что уже точно не жить. Рак.

Мы познакомились в 89-м году. Я работал в электромонтажном цеху, Юрка мастером в электроучастке. Прошёл слух, что будет строиться кооперативный дом для молодёжи. Нам было чуть за двадцать, мы были в самом хвосте заводской очереди на жильё. Время показало, что она никогда до нас и не дошла бы. Небесплатность идеи, конечно, страшила. Тогда подобные вещи звались скептиками кабалой. Первый взнос на две трети платил завод, правда, потом двадцать пять лет нужно было выплачивать кредит. Но мало что имея, мало и потеряешь, мы вступили в МЖСК и стали готовиться к скорому новоселью.
Оба, и Юрка, и Ирка, его первая жена, были на голову выше меня. Ирка парикмахер, на кухне их малосемейки была высоченная барная табуретка, на которой она с удовольствием стригла многочисленных гостей. Конечно, и мне доставалось место на этой табуретке.
- Ир, ну а чего такая высоченная-то?
- А как я вас, шпендиков, на коленках стричь должна?
Раздувая щёки, глядя на неё снизу вверх, я важно, на восточный манер, заявлял: «Молчи, женщина!» - после чего мы втроём весело ржали. Наш наследник Женька и их рыжая Женька родились весной, и мы летними выходными, бывало встречались на площади уже совсем полными семьями, чрезвычайно гордясь чадами в колясочках.
Шли месяцы, но посулам о скором начале стройки не было никакого подтверждения. Как-то за разговором Юрка предложил выяснить реальное положение дел. Несмотря на молодость, он уже знал кучу очень полезных людей. У Юрки под началом был маленький обмоточный участок, услугами которого пользовалось полгорода. Пошли туда, позвонили сюда. Меня напрягало то, что чуть не со всеми этими полуначальниками нужно было пить.
Юра беленькой не брезговал, объясняя лечебными целями. Он служил где-то в казахстанских бескрайних степях, начинённых ядрёным содержимым. По его словам, был там облучён. Говорил, что жить ему не выпадет долго, но кто-то умный посоветовал ему каждый день выпивать немного водки. По-видимому, слово «немного» не стало ключевым.
Нашему удивлению и возмущению не было предела, когда мы узнали, что строительство дома, которого мы так ждали, было, увы, лишь идеей, благим намерением. Дом попросту отсутствовал в обозримых планах строительства жилья. И тогда Юрка выдвинул совершенно тогда сумасшедшую, на мой взгляд, мысль – он предложил, чтобы мы сами, вдвоём, занялись этим делом. Я пытался убеждать его, что у нас ничего не выйдет, что мы далеки от этого, и никто нас даже слушать не станет. У меня всегда была склонность к сомнениям, но Юрка, ох, был не таков! Он был смелый, куражной парень, и, хотя у меня всегда было совсем уж мало оснований считать себя пессимистом, из нас двоих оптимистом был, конечно же, он. Сказано – сделано, первым делом мы узурпировали власть, это было нетрудно. Психология голосующего колхоза такова – говоришь «фас», и при более-менее внятной аргументации электорат сожрёт кого угодно. Это потом, один на один, люди выглядят вполне разумными и адекватными, но в толпе покажи на кого-нибудь пальцем, да крикни театральней, что он их чего-то лишил! Хана той жертве! Диму, первого председателя, мы так и свергли. Юра сразу заявил, что председателем не будет, только заместителем. Из нас получился замечательный тандем. Юрка с головой, набитой бесшабашными идеями, но с некоторой публичной застенчивостью. Я, с нерешительностью в принятии решений, но склонный к «корчаговщине» и любви пошуметь на публике. Оба очень противоречивые, мы прекрасно дополняли друг друга.
Тщательно изучив имеющиеся по теме документы, мы пошли многими кругами по кабинетам всех, хоть как-то причастных к нашему делу начальников. Сначала нас по-отечески одобрительно похлопывали по плечу, мол, молодцы, комсомольцы, так держать. Жаль, вот только помочь вам пока нечем. Затем наступил период, когда нас попросту гоняли из кабинетов, чтобы не мешали солидным людям заниматься важными делами. Но мы были молоды и настырны, мы хорошо усвоили суть пословицы, что под лежачий камень вода не течёт. В нас было полно дурной энергии, у нас были лужёные глотки и калёные лбы, и мы готовы были стучаться ими во все стены. Мы ходили, как на работу, в заводоуправление, в горком партии, по строительным начальникам. Но и на работу ведь тоже нужно было ходить. Я ушёл из цеха, под Юркино начало, он тайком от начальства ставил мне в табеле восьмёрки, чтобы меня попросту не уволили за прогулы. Не пересказать всех наших мытарств, но очень медленно, с большим скрипом, дело всё же тронулось. Мы удивлялись парадоксам советского строительного комплекса. Когда, под давлением горкома КПСС, почти весь состав которого мы просто достали, стройтрест заключил с нами первый договор, нас очень удивило, что его посоветовали повесить в туалете. Но, тем не менее, уже осенью 1989 года начали рыть котлован под наш дом.
Это была бесспорная победа! Мы с Юркой были на коне! Конечно, вдвоём сдвинуть с места этот паровоз нам было бы не под силу, нам помогало огромное количество людей, кто чем мог, совершенно бескорыстно. Но ведь это именно мы расшевелили их, заразили своей энергией, заставили себе поверить. Мы с Юркой по праву гордились этим и были счастливы. Как же иначе, ведь мы занимались таким непростым делом, которое нам вполне удавалось.
Однако и после было вовсе не всё гладко. Как оказалось, получить деньги на строительство было легче всего, мы были уверены, чего ещё – плати, люди строят. Нам были непонятны издержки плановой экономики – кто-то всемогущий должен был выделить какие-то загадочные фонды, без которых совсем никак нельзя. Автокран, выделенный на нашу стройку, словно пропадал в Бермудском треугольнике. Приходилось сопровождать его от УМРа до стройки, вызывая неподдельный гнев крановщика – ведь тогда был пик гаражного строительства. На заводе ЖБИ для литья именно наших блоков не хватало опалубки. Мы купили металл, изготовили на заводе свою опалубку и нам лили блоки для фундамента шарамыги-кооператоры. Словом, мы были толкачами, и хотя строительство дома вместо проектных девяти месяцев растянулось на четыре года, уверен, без нашего участия оно бы вовсе не состоялось. Но вот она стоит, обычная типовая пятиэтажка, которую уже успело потрепать время. Дом, в который и мы с Юркой, и многие другие вложили не только время и силы, но и душу.
Построить 100-кв дом – не холодильник купить. У нас в руках были нереальные для сопливых пацанов деньги. Возможностей поживиться было предостаточно, но мы были патологически честны. Прозрачные намёки на предмет больших личных перспектив, что даёт лежащая в моём кармане чековая книжка кооператива (сметная стоимость строительства на тот момент составляла два с половиной миллиона) я встречал хиханьками да хаханьками. Юра пытался приземлить мой идеализм, он был как-то не по годам опытен. Добрые люди же сеяли смуту в рядах. Юрка убеждал меня, что в этом вопросе нужно быть деликатным и аккуратным, но дипломатичности мне всегда недоставало, я посылал всех подальше. Кроме того, к тому времени я уже был сыт колхозной демократией, чуть ли не до соплей доказывая правильность того или иного решения, всё ведь нужно было проголосовывать. Вопли на собраниях, едва ли не прямые обвинения в махинациях. Дошло до того, что, вызвав Юркину досаду, заявил – не нравится, как мы ведём дела, выходи, кто умеет лучше, и – вперёд. Не сразу, но нашлись, ведь уже вот-вот маячила делёжка квартир, по которой тоже были существенные разногласия.
Словом, это был финал нашего предводительства. Процедура смены власти особо не отличалась от предыдущей. Но поднялась большая половина дома, стройку было уже не остановить, поэтому пресловутый свой «пост» я оставил с лёгким сердцем. Всё самое трудное мы с Юркой уже сделали, закончить было делом техники. Ну а что до признания или отрицания наших скромных заслуг, то как-то лет через пять-шесть после сдачи дома моя ещё совсем маленькая дочка забежала домой со двора. Не скрою, мне было приятно услышать её вопрос: «Папа, а правда дети во дворе говорят, что это вы с дядей Юрой наш дом построили?» Помнят, мать-перемать, ну да и ладно.

Подогнал машину к складу овощников, такси уже стоит. На кладбище полно народу, почти все знакомые лица – соседи, заводчане. Не протолкнуться. Титарь стал пихать меня сквозь толпу – пустите его. Церемония шла к концу, видимо, все уже всё сказали, плакали тётя Катя с Анютой, и в голос рыдала Женька. Давно её не видел, такая же высоченная, как отец и мать. Солнечно, а так холодно. Тётя Катя увидела меня за сомкнутыми плечами: «Ой, Лёша, да пустите же его». Подошёл, совсем не узнать, скорее прошевелил губами, чем сказал: «Ну давай там, устраивайся. Увидимся, всё расскажешь, что да как. До встречи, Юра».


Последний раз редактировалось Очкарик 02 дек 2010 16:02, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 02 дек 2010 16:08 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Этот фрагмент относится к предыдущему повествованию, но будет более уместно расположить его отдельно.

Опалубка и Олег Иваныч

Итак, главный инженер завода ЖБИ, очкастая старая дева, «железная леди» поводом для отказа избрала отсутствие опалубки. Опалубку колотили из досок, после того, как бетон встанет в паровых камерах, разбивали, отчего она быстро приходила в негодность. ФСки получались полосатые и шершавые. Я к Юрке:
- Надо досок.
- Зачем доски-то, кончатся быстро, давай железные забацаем.
Взяли ручку, бумажку, давай рисовать, прикинули, сколько нужно комплектов, посчитали потребность в металле. Пошёл в снабжение
– Иди к заму по общим вопросам.
– Завод металл покупает, а не торгует им. Иди к директору.
– Опять ты, ладно, иди к главбуху.
– На какой счёт относить? Иди к начальнику экономического отдела.
Ну, опыт уже был, одолел я их за день. В результате на руках накладные на склад, плату взяли символическую.
- Где кроить-рубить будем?
- Надо в корпусный цех, но там начальник тяжёлый мужик.
У начальника корпусного цеха была репутация человека с крутым нравом. Высокий, уже за шестьдесят, с гривой седых волос и «брежневскими» бровями. Гильотина есть чуть не в каждом цехе, но большой гибочный пресс только в корпусном. Делать нечего, пришли.
- Олег Иваныч, Вы нам не поможете? Нам бы вот металл раскроить-загнуть.
- Зачем это?
- Опалубку изобретаем, у нас вот тут всё нарисовано.
- За черчение вам, конечно, двойка, - поглядел – но разобрать можно. Вроде толково придумали. Только всё это детский сад, никому ваш дом не нужен. Х..й вы его построите!
Тут чёрт меня какой-то прямо дёрнул:
- А вот это Вам х..й! Построим! – и осёкся. По выражению Юркиного лица понял – надо радоваться, что здесь первый этаж.
Брови сдвинулись, потом раздвинулись. Удивительная вещь мимика, только что был грозный начальник, а стал дедушка с лучистыми глазами.
- Ах ты, салага! – затрясся от смеха, - ох, салага, - вытерев слёзы, вызвал старшего мастера.
- Витя, вот смотри, что эти сопляки тут нарисовали. Дашь им сварщика, железо своё пусть сами таскают, но вот тут жёсткости надо хорошенько проварить, вот эти овальные отверстия штампом выбить. Размечают пусть сами, но проверь, а то опять придут мозги пудрить. А что это вы «тройку» выписали?
- Да должно хватить, ведь жёсткости.
- Витя, дай им «четвёрку», у нас запас, по их накладным со склада «тройку» заберёшь. Всё, марш отсюда! Я вам сейчас дам «мы бы без Вас»! Витя, мужикам скажи, чтобы никаких пузырей с них не брали. Брысь!
«Железную леди» не убедило наличие у нас собственных форм, отказ был категоричен – в плане нет! Выход подсказала Ольга Ивановна из планового, миловидная женщина лет пятидесяти с косой до пояса, к которой я пришёл поплакаться. Посоветовала обратиться к хитрым кооператорам, здесь же непостижимым образом получающим строго нормированный бетон, у которых была небольшая паровая камера. С теми мы договорились довольно быстро.
Мы собирали фундамент из гладких «фирменных» блоков. Стройка расположилась как раз на спуске от города к заводу. Как-то зашёл Олег Иваныч, поковырял ногтем ровнёхонький блок: «Ну, салаги, ну, молодцы! И ведь построят же!»

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 12 дек 2010 15:47 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Песня: «…он подозвал меня, я поднял крик…»
Анекдот: «…а теперь подойди к вождю краснокожих и плюнь в него, - сказал Внутренний Голос. - Ну, вот теперь тебе точно конец!»

Заполучи скандал.

Изо всех случаев допущенного мной на дороге хамства один запомнился больше других. О причинах станет понятно чуть позже. Хотелось бы сначала попытаться объяснить, что я подразумеваю под понятием хамства. Причём применительно именно к моей обычной дороге. Дороге извилистой, изобилующей подъёмами и спусками, мостами и мосточками, местами чрезвычайно узкой и трудной для разъезда. Той самой, которая в дожди становится совершенно сопливой, которую двенадцатый год беспрестанно перерывают, перепланируют и перестраивают дорожные строители, порой участки своих «раскопок» превращая в подобие испытательных полигонов. Где нечастый гость – грейдер (эх, вот она, кавалерия!) – в лето оставляет иногда на пару дней гребень из камней и невесть откуда набравшегося мусора по, одному машинисту понятной, траектории то посередине, то к одному или другому краю. В зиму же он идёт, выпустив отвал на метр в сторону, присыпая и подравнивая придорожные канавы вровень с дорогой. Новичку может показаться, что это как раз и есть дорога, куда можно подвинуться при разъезде, порой не сбавляя скорости. Все мы были новичками, кто-то отделывался лёгким испугом, кто-то, положив машину, попадал в куда более серьёзный передряг.

Здесь, в тайге, не очень-то вспоминают о вечно переиздаваемой книжице с названием «ПДД», тут, скорее, следуют сложившимся традициям. Всё, в общем, просто: маленький пропускает большого, лёгкий – тяжёлого, катящийся вниз – ползущего вверх. Ведь большой и тяжёлый всегда вытянет маленького и лёгкого. Ну и конечно, медленный даёт дорогу быстрому, тогда, когда это позволяет дорога. Мне не доводилось ездить по зимникам, но и там, по рассказам, действуют те же неписаные правила. В подобных условиях это оправдано и логично. Непонятливых и спешащих учит сама дорога, то ли нырять в грязищу и сугроб, то ли отползать задом, иногда не одну сотню метров. Особенно это не любят крепыши с косой саженью в плечах и ребятки в форме серого цвета. В то же время именно здесь, прижав тебя в затруднительное место, лишь редкий типчик уедет, не остановившись, чтобы убедиться, что ты вырулишь самостоятельно или же тебе нужно таки помочь.

Однако я всё пытаюсь оттянуть момент живописания собственного мордобития, что может быть истолковано, как слабость духа. Что ж, выводы делать не мне, позволю себе ещё чуть потянуть с подробностями нелицеприятной для меня истории. Надо сказать, природа не наделила меня большой силой. Хотя, дело, пожалуй и не в силе вовсе. Сколько приходилось мне встречать людей не больших и совсем не крепких, но в случае нужды, а порой и без неё, задирающихся с кулаками на куда более сильных. И, зачастую, побивая их. Мне же не дано такой отваги, и в этом природа была чрезвычайно мудра. Да, именно так, потому как при моём скверном характере и всегдашней жажде найти правду и справедливость, вряд ли я дожил бы до этих дней, или как минимум, давно бы имел парочку очень близко знакомых хирургов. Вместо этого мне была дана способность находить своё место в различных сообществах посредством неуёмного и зачастую вздорного трепла, что вкупе с развитым инстинктом самосохранения позволило вполне приспособиться к жизни. Что ж, что есть, то есть. Да, приходилось и проглатывать обиды. И хотя они почти никогда не бывали бессловесными, всё же пусть и редко, но жалеть об отсутствии той самой отваги основания были. Есть, ох, есть в жизни случаи, когда – только в пятак! Не иначе! Не могу, а те, кто может, не всегда бывают рядом.

Итак, был жаркий летний день. Пыль из-под колёс не позволяла разглядеть в зеркалах что-то далёкое. Но, в общем-то, шла машина ходко. Очень популярная на «пятёрках» газоновская У-2 выхаживает летом тысяч тридцать, и позволяет гонять не помня себя по щебёнке и по ямам, приканчивая попутно шкворни и редуктора мостов. Протрясясь по прианюйским извилинам, пошлёпал по извилистому подъёму. Перед этим подъёмом в Анюй впадает ручей Богбасу и, вероятно, по созвучию, перевал в народе зовут Барбасой. Эта самая Барбаса сплошь песчаная гора, поэтому и дорога отсыпана этим же песчаником. К середине лета, когда редкие грейдеры заровняют последствия весеннего таяния – размытые ручьями прожилины да провалившиеся лежнёвки, она тут бывает даже довольно ровной. Но серпантины с обеих сторон не позволяют разогнаться повеселей. Вот на этом-то подъёме я заприметил в зеркале двух жмущихся к корме и явно идущих быстрее перегонщиков. Теперь машины почти не гоняют, тогда же, несколько лет назад, они беспрестанно шли стайками по две-пять-десять. У перегонщиков, кроме закурить, как правило, ничего с собой не было, потому имели они сложное прозвище «дядя, дай домкрат». Ну что ж, спешат, так спешат. Бросив газ и включив правый, я чуть прижался, дав торопыгам дорогу. Первым обошёл джип, за ним легковушка. Они очень быстро исчезли из виду на извилистой дороге. Ну и хорошо, терпеть не могу, когда кто-то тянется впритык сзади. Напрягает.

Спустившись с горки, остановился у знакомого ключа набрать воды, и поехал дальше. Минут через двадцать на голимой щебёнке догоняю эту парочку, ползут ребятки по встречке. Ничего особенного, на плохой дороге разметки не бывает, едут все, где лучше, пока одни, конечно. Подпираю, идут не шелохнувшись. Фары в лесу включать начал ещё задолго до этого, ну включил ещё и дальний. Прут по левой. Поморгал-побибикал – ноль эмоций, идут в кильватер, как корабли в дальнем походе. Протелепавшись за ними километров пять, включил все лампочки, правый поворот и пошёл набирать скорость по своей стороне. Бодать меня они не стали, но и ходу, как ни странно, не сбавили. Дело ваше, пришлось обгонять быстро, но ведь – щебёнка. Обычно в таких случаях притупляют, обгоняешь небыстро, камни из-под колёс не летят. Чего-то не захотели, ну и поехал дальше, хотя и вышло, конечно, грубовато. Справедливо рассудив, что сделал всё что мог, вышел на свой семидесятник, и давай пылить дальше.

Ещё километров через двадцать завидел «Кировца», неторопливо таскающего по дороге «машку», каток то есть. Тракторист высунулся из кабины, тряся рукой в знаке опрокинутого пузыря, что означает наличие солярки. Тормознул. – Надо? – Тыр-пыр, что за вопрос? Понятное дело, какая мазутная душа откажется от, пусть небольшой, но скидки в расходах. Какое-то слабое предчувствие было, что эта двадцатка не так уж мне именно сейчас и нужна, но заправочный рефлекс заткнул ещё и не успевший открыться рот внутреннего голоса. Смутное беспокойство усилилось, когда из-за поворота показалась в облаке пыли та самая пара гнедых. Но двадцатка в моих руках уже почти ушла в воронку, не бросать же её. Внутренний голос чего-то там истерично верещал, я довольно уже принуждённо бодрился перед ним. Но, когда кавалькада приблизилась, я понял, что он, как всегда, прав – быть беде. За рулём джипа сидела конкретная репа. Позже, когда она вылезла из машины и оказалась одетой в ментовскую одёжку, я классифицировал её (нет, его всё же) как отставного собровца либо омоновца. Отставного ввиду наличия могучего живота, однако общая шкафоватость не оставляла сомнений, что если он попадёт, то раненых не будет.

Но это всё было чуть позже, всё это я уже видел через окошко. Пока же я внял визжащему внутри меня истеричке, наскоро кинув кировчанину, что пора уже лезть за бабками в кабину. Я и в армии не был расторопен, но это явно не походило на тот случай, когда следовало мешкать. Тракторист явно был исполнен опыта и житейского чутья, тяжело выбирающийся из остановившегося джипа исполин сразу навёл его на верный ход мыслей, и он как-то незаметно дематериализовался. Очень бы подошло также словосочетание «сдуло ветром». Лев громогласно изрёк: «А ну иди сюда!» Я же почёл за благо прихлопнуть дверь, придавив локтем кнопку замка. Остатки публики испарились, демонстрировать зачатки мужества было не перед кем. Центурион уверенной поступью зашагал к моей машине, рыча что-то о разбитой фаре. От рыка дрожали листья на деревьях и кто-то внутри меня бился в непрекращающейся истерике: «А-а-а-а!» Признаюсь, было страшно, но поднять стекло мне казалось уж совсем постыдным, кроме того, мне нужно было, придавая голосу уверенности (интересно, как это выглядело на самом деле со стороны?) разглагольствовать о своей правоте и его некомпетентности в таёжной езде. Но путь амбала был гораздо более короток, чем мои мычания. Вот он и здесь – метая исподлобья молнии, дёрнул за ручку двери (да ну, чувак, у меня ж развитый инстинкт!), и не мудрствуя лукаво, сунул мне в челюсть снизу вверх. Это было неожиданно, хотя и вполне предсказуемо. Чёрт возьми, наверное от этого сеанса мануальной терапии я слегка забалдел, так как какое-то время напрочь выпало из памяти. Вероятно, он что-то ещё говорил, но это всё было как-то не совсем здесь. Сознание вернулось полностью лишь, когда он преодолел почти весь обратный путь до джипа. Думаю, зверюга стукнул меня не слишком сильно, потомучто от меня ничего не отвалилось, и даже очки остались на прежнем месте, хотя и несколько набекрень. Более того, поверженная часть морды моего лица, хоть и ныла внизу, но вполне сохранила подвижность. Да, в книгах частенько упоминается об искрах из глаз. Авторитетно заявляю – брехня! Никакие это не искры, а такие очень маленькие разноцветные кружочки, размером значительно меньше конфетти. Они очень медленно и причудливо кружатся на каком-то светлом, возможно голубом, фоне. Выглядит довольно красиво и, в сочетании с сопутствующим головокружением оставляет вполне приятное впечатление.

Оклемавшись, я прислушался к тому, кто вечно со своими советами – тишина. Вероятно, истерика не оставила ему сил. Ну и чёрт с тобой, надоел, зараза! Справедливо рассудив, что убивать меня будут уже вряд ли, я выпрыгнул из укрытия и крикнул в уже садящуюся в джип спину:
- Что, …, вломил очкастому?!
- Чо-о-о?! – спина обернулась, снова превратившись в репу.
- Приедешь в свою мусарню, медальку попроси за геройство! И к тренеру своему по боксу загляни, похвались, в какой весовой категории рюмку рандолевую взял! – м-да, меня уже несло.
- Да я тебя сейчас…
- Давай, убивай, всю жизнь гордиться будешь, ремба, мля.
- Да пошёл ты… - ремба плюхнулся за руль, хватанул дверью и так взял с места, что пара камней долбанули по решётке его стоящего позади попутчика.
- А ты ...ли …ло разинул, догоняй давай, а то меня сейчас вообще попрёт!
Второй ездок открыл-закрыл рот, но нашёлся лишь на что-то вроде «придурок», и тоже уехал.

Получать по организму всегда неприятно, было скверно, говнюк внутри шипел: «А я тебя предупреждал». Тут чудесным образом депортировался обратно мой добрый гесеэмщик, и отводя глаза, поведал, что у обеих машин все стёклышки были на месте. Ну что тут скажешь – жизнь такова, какова она есть, и больше она никакова.

Вспомнил тогда, как в школе было принято сопровождать тычку или затрещину напутствием «заполучи скандал».

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 23 дек 2010 16:22 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Прошу прощения у Васечкина Транс за несанкционированное использование интеллектуальной собственности. Готов проставиться. :idea:

Братья-«братышки».

Ну вот и ещё одно словечко из часто употребляемых всуе. Брат, братан, братишка, братуха и даже брателло.

Вначале было забавное матушкино «эх, брат ты мой!».

Затем революционные киношные братишки-матросы в чёрных бушлатах и бескозырках с маузерами на боках.

Став постарше, я обратил внимание, что люди зовут друг друга братьями, когда им от «брата» что-то ну очень нужно. Наряду с «ну что ты мне, не друг что ли?».

Ещё позже мне открылось, что часто братаются парни с жёсткими чёрными волосами и ярко выраженным акцентом, причём не только когда обращаются с навязчивой просьбой. Но также, если чувствуют приближение бития морды лица. Надо сказать, чутьё в этом смысле у них исключительное, забавно бывает наблюдать, как только что разъярённый непоколебимый джигит, почуяв силу, становится кротким и сговорчивым «братом».

Братан. Так обычно обращаются всяческих мастей полубандиты. Кстати, со стороны «сидельцев», из моего невеликого опыта, подобного панибратства замечать не приходилось. Впрочем, мне не довелось удостоиться чести к ним принадлежать. Всегда относился к этим людям с особой осторожностью. Бизнес их … м-м-м … не то пальто. Хотя, люди как люди. Вечно мне добра желают.

Волею судьбы попав на дорогу, обратил внимание, что и тут полно братьёв. Был случай, в самом начале моей, как я её называю, езды взад-назад. Останавливает меня ночью в тайге мужичок у КАМАЗа, крыльями резво так машет! Я дверь на кнопку, окошечко немножко так открываю, подходит чудо. Голова – сплошные волосья, да ещё повсюду рыжие. Бородища – ну прям везде! Точат только глаза и нос.
- Здорово,- говорит, - брат лихой!
Ну, думаю, триндец! Сразу все страшилки про вытряхаловку на дорогах вспомнил. Вот тебе, думаю, и волков не бояться! Хорошо им там поговорки сочинять! А он мне:
- Водочки не имеется?
Мне что ему, поджилки свои трясущиеся было показывать? Помирать, так с музыкой.
- Ты чего, - борзею, - бабай, охренел? Радио не слушаешь? Алкоголь, понимаешь, социальное зло!
После чего, оказалось, в зарослях ещё и улыбка неполнозубастая обнаружилась. Фу-ух, отлегло! Водка-то была, ведь в те времена солярка на дороге рекой текла. Денег не надо, сами дадут, было бы бухло. Потому брал с собой ящик. Дал барабашке пузырь за так, смеялся больно заразительно.

Есть ещё одна категория «братанов». Это люди воевавшие. Хватает войн в наше «мирное» время. Не больно-то об этом разговорчивые, выдаёт их частое «н-на» в речи. К таким отношусь с уважением, сам не попал в те афганские времена, не брали очкариков. Над ними не стебаюсь.

Все же остальные «братья» удостаиваются неизменного ответного звания «родственник». А ещё в подобных случаях до зарезу люблю цитировать сцену встречи «сыновей» лейтенанта Шмидта в кабинете председателя райисполкома, с любого места. Этим же приёмом пользуюсь, если вдруг приспичит показать кому-то своё сходство в чём-либо.

Мне в жизни во многом везёт, и несмотря на мой несносный характер, судьба ко мне довольно терпелива. Мне есть, за что быть ей благодарным. В том числе и за то, что есть человек, которого я могу без натяжек и кавычек называть братом. Я знаю, что будет, когда зазвучит знакомый рингтон:
- Конниччива, дальнобойщик-сан!
- Хау дуюдованьки булы, самурай-сан!
- Ну, здорово, брат!
- Привет, брат, давно не болтали.
Мы редко встречаемся, поэтому отрываемся по телефону. Мы знаем, что предупредительный оператор отключит нас через тридцать минут, но и этого нам бывает мало.
Уже совсем скоро первое января. Я встану рано утром и поеду к поезду. По моему давнишнему убеждению, Новый Год – единственный праздник в году, заслуживающий достойного разгуляя. Но не в этот раз. Я поеду встречать своего братишку, он так давно не был дома.


Последний раз редактировалось Очкарик 24 дек 2010 04:59, всего редактировалось 2 раз(а).

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28 дек 2010 11:33 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Мир предоставляет нам множество удовольствий. Это и невероятные приключения, и путешествия. Это и созерцание пейзажей и возня с самыми разными меньшими братьями. Это и искушённые наслаждения от изысканной пищи и напитков, и, вне всякого сомнения, общение с противоположным полом. Да мало ли чего ещё. Кому что по карману. Но есть удовольствие, не требующее абсолютно никаких затрат, совершенно бесплатное. Это удовольствие от наблюдения за людьми, от общения с ними. Всякий человек интересен по-своему, и даже те, к кому мы находим серьёзные претензии, при более беспристрастном взгляде не бывают ни серыми, ни безликими, но оставляют о себе впечатление людей непустых. Вероятно, чтобы осознать это, необходимо быть чрезвычайно требовательным прежде всего к себе.

Память по-разному сохраняет людей из прошлого. Кто-то, яркий и неординарный, запомнился чётко и ясно, как на картинке. О ком-то сохранились лишь лёгкие штрихи. Попытаюсь рассказать о некоторых, окружавших меня в чрезвычайно богатый событиями период жизни.


Армия. Лица.

Гена. Грек (!) из Тюмени (!). Очень колоритная личность. Невысокий, коренастый, просто очень повышенной волосатости. При такой особенности, конечно же, усы. Широченные плечи и настолько же широкая улыбка сильного человека. Не улыбаться таким людям в ответ невозможно, и общение с ними доставляет истинное удовольствие. По его словам, в Тюмени комары кусают так, что из фуфайки вата летит клочьями. История прихода его на службу отечеству такова. Тюменский институт, по-моему, политен с военной кафедрой. Жил он на втором этаже институтской общаги. На первом же располагалась чебуречная, причём здоровенная буква «Ч» от вывески висела прямо под Гениным окном. Ни для кого не секрет, что студенты в общагах предаются детальному изучению наук, размышлениям о качестве своего образования и всеми возможными способами повышают свой и своих соседей интеллектуальный уровень. Одним словом, в общаге была серьёзная пьянка, в которой Гена принимал непосредственное участие. Дело привычное, обычно побухтят вахтёры, да всё и уляжется. Однако утром на стене под окном обнаружилась пропажа той самой буквы «Ч», в результате чего «Чебуречная» превратилась прямо и стыдно назвать во что. В деянии был усмотрен замысел. Комсомол, деканат - все жильцы «нехорошей» комнаты были отчислены. Что и определило дорогу сибирского грека прямиком в военкомат. Причём, как ни кололи Гену на описание деталей откурочивания литеры, удовлетворить любопытство он не мог. Клялся, что был мертвецки пьян.



Ротный не являлся моим непосредственным начальником. То есть, номинально, конечно, да, но как приложением к дежурной машине, мной командовал, в основном, зампотех. Общение же с ротным ограничивалось в основном приветствиями. Он был не слишком разговорчив, пожалуй, даже угрюм. Летом восемьдесят шестого чуть не всех офицеров полка посадили на казарму. Месяца три, как не больше они жили в части безвылазно, без права посещения гарнизона, что был всего-то в двенадцати километрах. Без доступа к семьям они бродили по части неухоженные и злые, срывая недовольство на солдатах. Я же, в основном, бездельничал, поскольку на мне остались лишь «женские» выезды да редкие поездки с начальниками служб. Как-то он подошёл ко мне с просьбой, чрезвычайно меня удивившей:
- Не съездим с тобой в Ляличи? Только надо втихаря.
- В самоволку что ль, товарищ капитан!? – хихикнул я. - Так зампотех же нас с Вами на берёзе подвесит у штаба.
- Да он сегодня в Уссурийске, а с дежурным я договорился, но надо, чтобы никто не знал.
Ну, самоволка дело святое. Выбрались из парка тыльными воротами, просёлком через танкодром, вброд через речушку, да чего там ехать-то? Высадил его у дома, отсутствовал он минут сорок, не больше. С ним вышла жена, которая на нём, посвежевшем и просветлённом, беспрерывно что-то поправляла и дочка лет десяти, не сводившая с отца глаз. «Как родная меня мать провожала…» Да, я сентиментален, хотя и прячу этот недостаток за хохмачеством. Мне всегда не нравилось, что офицеров звали «шакалами», но после этого случая стал испытывать к словечку острое неприятие.
Ротный был явно смущён, что я стал свидетелем сцены прощания, за обратную дорогу не проронил ни слова, отвернувшись в окно. В части неловко сунул мне руку, буркнув: «Спасибо», сутуло утопал. Мы никогда с ним об этом не говорили. Мы вообще мало разговаривали.


Санёк, несмелый деревенский парень с плаксивым выражением покрытого рябинами совершенно круглого лица. Он ходил мелкой трусцой, слегка склонив голову на одно плечо, говорил негромко и жалобно, как бы оправдываясь:
- Куда идёшь?
- Веле-е-ли.
Его так и звали, Велели. Велели было жалко, он был одним из образчиков того, что далеко не всем так уж необходимо исполнять почётную обязанность.


С Мишкой Рожковым мы были «хрен да уксус». Наши койки в курсантской роте, в которой мы провели лишь месяц до присяги, стояли рядом. Во время очередной тренировки «подъём-отбой» с завешенными окнами я откосил и, задремав (почему-то быстро засыпать мне удавалось только в армии), пропустил один из циклов вставай-одевайся-стройся-ложись и провёл его с головой под одеялом. Мишка сделал страшные глаза, а потом засмеялся, показав оттопыренный большой палец. Когда, свернув кровь командиру РМО, я напросился-таки в автовзвод, за мной увязался и Мишка. Попав в вожделенный постоянный состав, мы приобщились, по утверждению дедов, к элите нашего полка. Как истинные обладатели «белых костей и голубых кровей», сменили уставное курсантство на исполненную высокого и почётного жизнь «зелёных» автовзводовцев. То есть ходили по уши в мазуте, исполняли втроём лакейские и слесарные прихоти впятеро превосходившего по численности старослужащего состава, стояли через сутки дневальными, и подтверждали распространённую кличку «РМО-чмо». Трясли в чепке курсантов (и это я-то!), очень огорчали неподчинением летёху Рому Навражина (ну он-то один, а дедушек четырнадцать!) и регулярно получали люлей. Засыпать я научился ещё быстрее и в любом положении, снискав в одно время прозвище Контузия. Роднило нас с Мишкой то, что во время воспитательно-профилактических процедур мы оба, хотя и не оказывали активного сопротивления (кысмет!), но никогда и не молчали, неизменно огрызаясь в ответ. Что вначале очень злило, потом же стало забавлять наших дедушек. Разница была только в том, что от меня исходило ехидное подзуживание, Мишка же был злым нигилистом. Этакие ропщущие рабы.
Мишка каждый день писал письма своей девушке, неизменно начинающиеся словами: «Здравствуй, моя любимая». Это было трогательно, но вызывало насмешки cукиных детей, любителей сунуть нос не в своё. Он прятал эти письма, как и ответные, что приходили пачками, скопившись где-то в пучинах почты. Призвался он из Пензы и очень смешно делал ударения в словах – ПензА, нравицА.
Через полгода службы Рома всё же разогнал нашу троицу. Мы с Мишкой переехали в стоящие в этой же казарме койки ремроты, получив на свою голову ещё одну компанию вожделеющих поклонения дедушек, причём прежние также любезно не лишали нас своего желанного внимания. Это подвигло нас на локальный бунт, мы не сумели, впрочем, заразить революционной идеей остальных одногодков. Примерно через месяц (это было долго!) противостояния, в продолжение которого мы были биты зло и ежевечерне, дедовщина для нас двоих кончилась. В казарме мы сделались оборзевшими изгоями, что нас вполне устраивало и вызывало зависть остальных нерешившихся. Что-то по этому поводу было написано на воротах Бухенвальда.
Ещё через полгода Мишка уехал в Ванино, в ту самую командировку, в которую, по словам угрюмого, но умного ротного, мне не разрешил ехать полкан. Больше мы с Мишкой не встречались, до моего дембеля он не вернулся.


Необходимо пояснить, почему же мы были троицей. Всё достаточно просто, троица – значит трое. Третьим членом шайки был грузин, Дато Кокобадзе (не уверен в правильности написания фамилии). Дато был бесподобен! Он умел метать страшенные молнии глазами, чуть оперившись, отпустил щегольские усики и брил бестолковку электробритвой. Без сомнения, эта картина достойна кисти художника. Меня всегда умиляла его кавказская речь:
- Ти покушаль?
- Ти покУриль?
- Ти пачиму мои спички себе в карман поставиль?
Даже презрительное армейское «чмырь» в его устах звучало мелодично:
- Лёха, ти пачиму такой чумирёк, зачем всё время спищь? Ти щто, чумирь?
Дато очень страдал от попрания «зелёнством» национальной гордости и постоянно втихаря грозился зарезать ночью всех дедов. Молнии из глаз совместно с осторожными оглядками выглядели забавно. С ним было достаточно весело, как-то мы решили, что взамен обучения грузинскому я научу его тренькать на гитаре. Но ему наступил на ухо какой-то здоровенный грузинский медведь, я же осилил лишь парочку ругательств, не будучи особенно уверен в правильности их истинного перевода. Дато был по-своему добродушен, но его не оставляла отвратительная кавказская привычка заявлять по поводу и без:
- Я твою маму, - (э-э-э), - имел.
Дать ему в дыню я не имел возможности, на убеждения же он не поддавался, гнусно хихикая. Тогда мне в голову пришла интересная идея, и однажды, когда он в очередной раз, зная, что я вновь буду бессильно бесноваться, заявил:
- Я твою маму…, - я ему совершенно спокойно, позёвывая, ответил:
- Ничего страшного, я всю твою домовую книгу ….!
Недоумевающей бестолочи пришлось объяснить, что домовая книга – это такая серьёзная официальная бумага, в которой записана вся семья – и мама, и папа, и дети, и даже бабушка с дедушкой. Дато вначале слушал, посмеиваясь, но наличие в списке именно дедушки его почему-то чрезвычайно озадачило. Он даже переспросил:
- И дедущку тоже?!
- Всех! – я был жесток и непреклонен.
Метнув свои молнии и пробормотав что-то вроде «шеникаргимотхан», он надолго задумался, и больше про маму от него слышать не приходилось. Зато теперь повсюду можно было услышать:
- Я твою домовую книгу …
Что ж, чем бы дитя не тешилось. Не знаю, как он, но я от этой фразы не отделался до сих пор. Однажды, видимо, воодушевившись Мишкиным примером, Дато (-батон, как его ещё называли) решил отписать письмо девушке. Поскольку он перед службой учился в Воронеже, девушку звали Наташа. Изрядно покорпев, Дато испачкал две трети страницы и подошёл с просьбой проверить ошибки. Ах, он даже не мог и предполагать, насколько он обратился по адресу! Подойдя к делу творчески, я не поленился разыскать красную ручку и (там было, над чем потрудиться!) основательно исчеркал сердечную эпистолярию. Учителя начальных классов отдыхают! Вручив откорректированные заверения в симпатиях и вечной памяти воздыхателю, я мог бы, пожалуй, и отдохнуть с чувством достойнейшего исполнения доброго и чрезвычайно полезного дела, но его следовало сначала довести до конца. Поэтому, дав романтически настроенному отправителю время на правку, через полдня потребовал предъявить результаты трудов. Дато-батон совершенно спокойно заявил в ответ:
- Зачем исправлять? Ти же всё исправиль. Я письмо отправиль уже.
Все кавказские горы тебе в дрищепровод! Надо ли говорить, что я немедленно дополнил списки его домовой книги всеми известными мне видами родственников?!
После разгона шайки Дато был переведён в другую, расположенную в Сибирцево, часть, благополучно заняв там подобающее происхождению место начальника продсклада. Как-то уже под дембель, отвезя офицеров в дивизию на то ли комсомольское, то ли партийное собрание, и имея достаточное количество свободного времени, я разыскал его казарму. Дневальный доложил, что ихнее величество спят и не велели беспокоить. Заверив паренька, что в этот раз убивать его точно не будут, подошёл к дрыхнущему среди бела дня величеству. Койку пришлось пинать сапогом как следует, оглашая расположение индейскими криками. Батоно неохотно зашевелился и попытался метать молнии одним открывшимся глазом:
- Кто?! Да я твою домовую книгу …! - и, продравши второй, - Лёха! Чумирёк!
Вот никак не пойму, чего эти грузины вечно лезут обниматься? Ну, в этих местах я пускаю ту самую, скупую…


Рома был молодой, только после училища, как его называл Дато, «лентёха-чумирь». Он бегал за нами во все те места, куда нас засылали деды, пытался давать собственные поручения, но соотношение авторитетов, а особенно мер убеждения, были, увы, не в его пользу. За какой-то надобностью мне потребовалось снять с аккумулятора перемычку. Под рукой, кроме молотка, ничего не оказалось, им и воспользовался. Высвободил заветную перемычку, заколотив (ну разве можно было этого ожидать?) клемму внутрь аккумулятора, чему нежелательным свидетелем оказался Рома. Исполненный высокой воспитательной цели, он педагогично дал мне в глаз, изрядно поранив веко сломавшимися очками. Кто бы мог подумать, что в парке в это время окажется замполит. Он пару часов уговаривал меня о необходимости письменного изложения произошедшего. С большим трудом, но мне удалось убедить его, что глупо писать на бумажке, как я оцарапался о борт машины, и как милосерден был лейтенант Навражин, оказывая мне первую помощь. Очки, конечно, поломались, но глаз не пострадал. Рому, несмотря на его досаждающий метод борьбы с дедовщиной, было жалко, как и Велели. Оставаясь на казарме, он напивался и пускал хмельные сопли о том, что его жена никак не родит ему ребёнка. А замполит, по всеобщему мнению, был «московское чмo», сосланное на Дальний Восток за моральное разложение на столичной непыльной службе. Право, царапина и разбитое стёклышко не стоили того, чтобы портить едва начавшуюся лентёхину карьеру. Да ещё руками скользкого, с холёной рожей, распространяющего парфюм задолго до появления, замполита. Кроме того, Рому можно было теперь слегка шантажировать и в особых случаях с безопасного расстояния звать «чумирём».



Макс Козлов сидел в специальной комнате в штабе у громоздкой тумбы, из наклонной части которой торчали штыри, при вытаскивании обнаруживающие тянущийся за ними провод, в вертикальной же части находилось множество дырочек, в которые эти штыри в непостижимой последовательности надлежало втыкать. Звонил телефон, Макс брал трубку:
- Слушаю… да… кто звонит, - и втыкал нужный штырёк в нужную дырочку, после чего мы продолжали прерванную беседу. Макс был телефонистом, родом из Ленинграда, с Васильевского острова. Он любил выклянчивать у почтаря письма «счастливому солдату» и, лишь по одному ему известной очерёдности, писал ответы то в лирической, то в откровенно похабной форме. Но неизменно в стихах. Да-да, Макс имел талант рифмослагателя, но, несмотря на частые обращения, не писал стишат на заказ. Был вреден и упрям, но в то же время весел и интересен. Звал в гости в Ленинград. В Ленинграде я так и не побывал. Может, когда-нибудь всё же приехав туда, я научусь называть этот город теперешним именем. А, может, и нет.


Выражение лица Витали Карпеца всегда было таким, словно он вечно недосыпал или ожёг глаза сваркой. Вначале он ездил на дышащем на ладан, ещё с мордой «полста-первого» («с низкой ещё решёткой») КАВЗике, позже ему дали новенького сто тридцатого-северянку. Он прослужил на год больше и являлся одним из угнетателей. Не знаю, почему он положил на меня глаз, но всё время, когда он не был на выездах, я чинил только его машину. Причём, не только лядащую задроту, но и сменивший её новёхонький ЗИЛ. Это вызывало бурное недовольство остальных ухаживаемых, но Виталя был непреклонен, неизменно посылая всех по известному адресу. Видимо, погодки не понаслышке знали о его тяжёлом кулаке, поэтому в основном я был в персональном и, преимущественно, железячно-мазутном рабстве. Обнаруживая меня уснувшим под машиной, он больно бил в плечо. Я огрызался, но Виталя грозил отстать от меня и отдать на растерзание огорчённых недостатком холопского внимания однопризывникам. Благодаря ему я познал некоторые тонкости в устройстве автомобиля. На военкоматовских курсах мне хорошо преподали лишь расположение трёх горловин – куда льют воду, масло и бензин. Хорошо запомнилось, как он по непонятным тогда мне причинам велел откручивать на новом ЗИЛе бензонасос, спросив:
- Знаешь, где?
Состроив обиженную мину (а то!), я открыл капот и … там столько было всяких штучек! Через некоторое время, в течение которого я, наклонившись, увлечённо созерцал содержимое моторного отсека, прозвучал вопрос:
- Снял?
- Да нет, не успел ещё, - бодро ответил я, ломая голову, какую же именно из всех этих железок надо снимать.
После повторившегося чуть погодя диалога он, подойдя, заглянул под капот.
- Ты что, не знаешь, где бензонасос?!
Ржал он, как мама-конь. Было неловко, но смешно.
Матушка прислала мне к Новому Году зимнюю тельняшку. Её, как не положенную по сроку службы, неминуемо должны были отнять. Xрен вам, я не колеблясь, отдал тельник Карпецу. А конфеты мы сожрали втроём.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28 дек 2010 11:34 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Крокодил Гена.


Матушка вернулась из госпиталя очень поздно, и я сразу порадовал её, что ММ задала на дом крокодила.
- Какого ещё крокодила? – устало спросила она.
- Ну как ты не понимаешь, крокодила Гену, зелёного, в пиджаке и шляпе. Его надо шить, чтобы он был мягкий.
Задачка, особенно учитывая позднее время, была не для слабонервных. Но с ММ у нас всё было непросто. Матушка понимала это лучше меня. В основном наше имущество располагалось в трёх распахнутых прямо на полу чемоданах, тут же, на принесённом из госпиталя матрасе, мы спали. Зелёной ткани, как и ниток, у нас не нашлось, только белые. Но в доме медсестры не могло не быть зелёнки и ваты. Удивительно, но с помощью зелёнки белое на глазах превращается в зелёное, хотя и не так равномерно, как хотелось бы. Скучно описывать долгий процесс изготовления крокодила из ничего. Скажу лишь, что матушка никак не давала мне заснуть с иголкой в руках, которой я делал неумелые стежки. Закончили мы далеко за полночь, но этот совершенно ужасный крокодил-урод был готов, более того, он имел требуемые и пиджак, и шляпу. На фоне остальных принесённых, сшитых на машинке из отличной мануфактуры собратьев мой Гена был настоящим земноводным, лишь при значительном привлечении фантазии отдалённо напоминавшим друга Чебурашки. ММ во всеуслышанье с выражением объявила об этом. Я был жутко удручён, но матушка вечером успокоила меня словами:
- Зато ты единственный, кто сшил его своими руками, а их крокодилы сделаны родителями.
Мне было восемь лет, я пребывал ещё в том возрасте, когда мамины слова могли легко успокоить любую печаль. На следующий день, глядя на выставленных на полку крокодилов, где мой, конечно же, был на самом видном месте, я громко заявил на весь класс:
- А моего крокодила я сшил сам, а ихних крокодилов сшили ихние мамы!
Надо сказать, ММ не всегда находилась, чем ответить маленькому непокорному ученику.
С крокодилом я успокоился, но, может, именно с того времени мне крепко запало в голову, что бедность – это очень серьёзный недостаток, который нужно тщательно скрывать и бороться с ним всеми возможными силами.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28 дек 2010 11:35 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Жангиз-Тобе.


Наша семья совершила собственный трёхлетний анабасис, в течение которого мы посетили некоторые места бывшей страны. Он является историей жизни нашей матушки, не мне её рассказывать. Но, вне всякого сомнения, заслуживает восхищения увенчавшаяся успехом авантюра её проникновения с двумя, двух и без малого восьми лет, пацанами в расположение тщательно охраняемой ядрёно-ракетной дивизии, несущей постоянное боевое дежурство. Подчёркиваю, это был 1974 год. Так мы попали в Жангиз-Тобе, и там писалась уже моя собственная история.

Казахский мелкосопочник – удивительные места. После дальневосточных крутых лесистых сопок, было странно называть сопками эти небольшие бугры, как и местность вокруг них, почти совсем не имевшие растительности. Сильные порывистые ветра и летом, и зимой. Каждую весну жители гарнизона поголовно сажали саженцы, откуда-то издалека машинами солдаты привозили дёрн, но лишь малая часть из этого приживалась. Тем не менее, городок был достаточно зелёным, ухоженным и даже нарядным. Особенно в сравнении с располагающимся рядом селением, которое как раз и носит название Жангиз-Тобе, с глинобитными мазанками, утопающим в дожди в непролазной грязи, превращающейся в жару в растрескавшееся подобие пустыни. Автобус Семипалатинск-Алма-Ата не заезжал туда, останавливаясь прямо на дороге. Из окон автобуса можно было наблюдать необычные казахские кладбища – настоящие маленькие деревеньки с разных мастей домишками. А когда я, тыча в стекло пальцем, кричал: « Смотрите, смотрите, там настоящие живые верблюды! », - на меня смотрели, как на детёныша марсианина. Рядом с посёлком, сразу за вертолётным аэродромом, находилось солёное озеро, высыхающее в жару полностью, обнажая твёрдое, пологое и ровное дно, по которому гоняли лихачи на мотоциклах. Совсем недалеко, в нескольких часах езды, под Усть-Каменогорском, были настоящие лесистые горы, с журчащей как раз у пионерлагеря горной речкой.

Местные жители с завидным упрямством отыскивали лазейки в охраняемой часовыми трёхрядной «колючке». Их отлавливали, тащили в милицию, но они появлялись вновь и вновь. Их целью был «Военторг», ведь в нём можно было найти всё, что в те времена могла пожелать человеческая душа. И были счастливчики, которые этой цели всё же достигали. Их также непременно доставляли в милицию, но разве это было важно, когда покупки уже в руках? Потому как процедура задержания оканчивалась лишь выпроваживанием за КПП.

Мы жили сначала в чужой квартире, затем матушка свернула кровь какому-то самому наиглавнейшему генералу, и нас поселили в однокомнатную. Пустующих квартир в гарнизоне хватало, они служили источником недостающих элементов обустройства для живущих по соседству. Однако занять даже и пустующую квартиру в те серьёзные времена да ещё в таком серьёзном месте было совершенно невообразимо.

Я проучился там два года, во втором и в третьем классе. Собственно учёба никогда не вызывала у меня затруднений, почти полная неспособность к молчанию позволяет довольно быстро сходиться с людьми с самого детства. Матушка всегда посмеивается, что было ошибкой подрезать мой приросший от рождения язык. Но именно там она очень часто твердила о том, что язык мой – враг мой. ММ. Маргарита Михайловна Кутерницкая, моя классная, вот кто возненавидел меня совершенно непонятной для ребёнка ненавистью. Эта была единственная из четырёх моих школ, в которой по поведению я имел неуд. Она не упускала ни малейшей возможности уколоть, потыкать носом в нашу «бесштанность». На фото в честь окончания второго класса я стою с совершенно протокольной миной. Заслуженный педагог с наслаждением поставила меня в первый ряд в невероятно укоротившихся за год брюках, которых я жутко стеснялся, потому как их уже некуда было отгибать. Протест мой, что называется, запечатлён на лице. Я никогда не молчал в ответ и стычки превращались в грандиозные разборки. Матушка ходила в школу совсем ненамного реже, чем на работу, ругала меня на чём свет стоит, но и, как могла, не давала в обиду. Конечно, наша, по сути цыганская семья невыгодно отличалась от благополучных семей офицеров-ракетчиков. Не припомню какого-то высокомерного отношения к себе со стороны одноклассников, в таком юном возрасте материальное положение не является для детей каким-то серьёзным критерием. Однако ММ с вершины своего педагогического опыта и при безоговорочной поддержке мужа, директора школы, знала как, если и не добиться покорности, то уж превратить жизнь в кошмар. Причём, при разборе полётов не брезговала предложением своей, несколько отличающейся от действительности, версии очередного произошедшего конфликта. И не сомневаясь в своём учительском авторитете, излагала её при полном классе свидетелей-учеников. Но однажды во время таких прений с участием и учеников, и матушки, и педагогической четы, встал маленький мальчик, Игорёк, и бесстрашно заявил, что я рассказываю всё как было, а ММ всех обманывает. В свидетели вызвалась ещё одна моя одноклассница, имени которой я не помню. Странно, но вероятно, девочки в то время интересовали меня несколько меньше. С тех пор открытая травля пошла на убыль.

Игорька я нашёл в Интернете, он живёт в том самом Ленинграде, в котором я никак не соберусь побывать. Написал ему, что из тех времён помню лишь его да ММ. Взрослый мужик отозвался о ней в очень крепких выражениях. Да, старуха жива до сих пор, но во мне нет к ней злобы. Верно, на мой взгляд, утверждение, что нужно быть благодарным нашим врагам не менее чем друзьям. Ведь в отличие от друзей, берегущих нас, враги учат нас жизни жестоко и беспощадно. А значит, и наука, ими преподанная, усваивается лучше.

Кроме ММ и сложного климата, в Казахстане у меня не было больше серьёзных неприятелей. Гарнизонный городок назывался Солнечный. Я не ощущал там себя несчастным и обездоленным. Ведь там было детство. Место, Где Свет.
Именно там, блукая между «сопок», я набрёл на табун лошадей, и испытал невероятный страх, втянув голову в плечи, когда они расступались, обходя меня. Ещё больший ужас вызвал во мне глава табуна, величественно шествующий в седле, в эту жуткую жару одетый в овчинный тулуп и меховой малахай. Он словно сошёл с картинки из учебника истории, из главы о монголо-татарах. Когда он, увидев меня, заулыбался, его щёлочки-глаза и вовсе слились с остальными морщинами совершенно коричневого лица.
Именно там я мог, наклонившись, ложиться на сбивающий с ног зимний ветер, и балансировать на нём, раскинув руки в стороны.
Именно там я, на спор с пацанами, целовал у подъезда самую-пресамую (никто не верил, что решусь) одноклассницу. Целоваться было невкусно, получив по роже, пришлось долго искать под акацией свои очки. Но чертовка, врезав мне, странно улыбнулась перед тем, как юркнуть за дверь. После этого гораздо реже приходилось слышать: «А ты вообще заткнись!» У девочки были два больших хвоста по бокам. Такую причёску нечасто можно увидеть у взрослых женщин, но если мне выдаётся редкая удача встретить такую, она уже не может отвертеться от комплиментов.

Жангиз-Тобе. Пусть теперь там очень мало что напоминает о тех временах, это видно даже по спутниковым снимкам, он всегда останется в моей памяти Местом, Где Свет.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28 дек 2010 11:36 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Извращенцам всех стран посвящается.

Феи.


У меня не возникает никаких сомнений, что люди, которые изобрели телефон, преследовали только благие цели. Люди, которые изобрели мобильный телефон, хотели сделать миру ещё большее благо. Ведь ни первые, ни вторые не могли предполагать, что третьи, пользующиеся этими телефонами, станут превращать с их помощью жизнь друг друга в ад.

Нет, на самом деле телефон во многом упрощает мою жизнь. Из него исходит работа, по нему я с удовольствием чешу язык с теми, кого нет рядом. Просто даже и не верится, что ещё несколько лет назад я прекрасно без него обходился. Да это брехня какая-то, не иначе! В последнее время, с год, наверное, мне приходится плотно работать с доставками. Это весьма удобно, потому как не нужно шарахаться по неудобному для движения городу, собирая груз, а значит, значительно экономит время. Что ж, всё так, но есть один нюанс. Во-первых, доставок бывает много, до 15-20. Это значит, что каждая из них груза привезёт мало, начиная от одной коробки. Во-вторых, они звонят мне по телефону, и это уже становится проблемой.

Общение происходит в несколько этапов. Первый с утра.
- Здравствуйте, это Алексей?
- Доброе утро. Алексей.
- У нас сегодня для Вас доставочка.
- Очень хорошо!
- Подскажите номер машины, где, и до скольки Вы будете стоять.
- Номер машины пять двадцать…
- Как?
- Двадцать минут шестого.
- Что?
- Пятьсот двадцать.
- Шестьсот двадцать?
- ПЯТЬ СОТ ДВАДЦАТЬ!
- А-а-а, пятьсот двадцать! Так где и до скольки?
- Не позднее того времени, как полностью загружусь. Адрес такой-то, Ваше время с.. по.. (промежуток два часа).
- О-о-о-ой, ну это мы можем не успеть, а Вы нас не подождёте, у нас совсем чуть-чуть, ну оставьте немножечко места.
- Нет, я Вас не подожду, места не оставлю, если Вы не укладываетесь во время, отмените доставку.
- Хорошо-хорошо, мы постараемся успеть, до свидания.
- Всего доброго.
Не стану утомлять деталями двух следующих этапов, лишь упомяну, что второй раз звонят сообщить, что машина уже вышла, третий звонок от заблудившихся водителей, он же четвёртый-седьмой. Ещё раз напомню, что доставок не бывает меньше пяти, и заказывающих их клиентов я двумя днями раньше оповещаю о времени и месте, где я готов буду эти доставки принять. Наверное, я жлоб и невежа, но бывают дни, когда на каком-то из перечисленных этапов переговоров, очень много раз разговариваю сильно большими буквами.

Но достигнуть вполне прогнозируемого сумасшествия мне не даёт одно приятное обстоятельство. Мне по телефону звонят феи. Да-да, именно феи. Причём они слово в слово говорят о том же, переспрашивают по нескольку раз одно и то же, точно так же умоляют подождать совсем-совсем немножечко. Они говорят все те же, жутко меня раздражающие, вещи. Но фей сразу можно узнать, да-да, их выдаёт голос. Причём не важно, сопрано это или контральто. Главное - нотки! Их голос совершенно грудной и ласкающий слух, а смех звенит и журчит приятным мягким колокольчиком. Когда говоришь с феей, нельзя спешить, надо хоть ненадолго продлить этот подарок за терпение, и пусть в это время пипикают другие тщетно пробивающиеся звонки. Фее непременно нужно говорить приятные вещи, делать комплимент её голосу, и конечно, нести чушь. Да, я часто говорю людям глупости, причём не только по телефону. Как правило, это собеседников забавляет, правда, не всех. Но я над этим усиленно работаю. Когда говоришь глупости фее, это даёт возможность ещё разок, напоследок, услышать её замечательный смех.

Обычно феи звонят мне сами, но, оказывается, совершенно случайно можно и самому набрать номер феи, главное суметь её узнать. Не так давно я звонил на многоканальный самарский телефон. Записанный голос (нет, такие не принадлежат феям) перечислил циферки, которые нужно нажимать. Я был бы не я, если бы не перепутал их.
- Бухгалтерия. – почему-то мне сразу не пришло в голову, что мне нужна вовсе не бухгалтерия.
- Мой заказ…нет информации…когда… почему…
- Ваша фамилия? – и со второго раза я её не узнал.
- Кидовский, на букву «ки», от слова «кидать» - и вот тут-то моя трындытня была прервана неимоверно восхитительным волжским распевом.
- Ну что же Вы так частите, говорите помедленнее, у нас ведь тут Волга, речка широкая, небыстрая. – вот же незадача, тут до меня дошло наконец, что мне не надо в бухгалтерию, мне нужно в отдел продаж. Но порвите меня на куски, это была, вне всякого сомнения, фея. Только конченый идиот мог извиниться и положить трубку. В этот раз мне не хотелось быть идиотом.
- Пожалуйста, извините, я с Дальнего Востока, у нас речки, хоть мелкие и узкие, но быстрые-е-е, просто страсть!
Когда она засмеялась, я понял, что вовсе не ошибся. И чего-то тарахтел ей ещё минут пять, а напоследок попросил ещё раз сказать про Волгу. Чтобы не растратить приятное впечатление, не стал сразу перезванивать в этот скучный отдел продаж. Там не бывает фей – одни мужики, а железки мои никуда не денутся.

Однажды, в день, когда доставок было выше среднего, я уже настолько обессилел, что перестал даже говорить большими буквами. Думаю, мой отвечающий на звонки голос, вполне напоминал мычание готовящегося к казни. Зазвонил телефон, я слышал всё те же докучливые фразы, мямлил в ответ, а напоследок, совершенно неожиданно для себя,
- Хорошего Вам настроения и удачного дня. – сначала была пауза, а потом… Заурядный голос превратился в голос феи.
- Ой, спасибо, и Вам тоже всего хорошего.
Это была интрига, ну как же так, не может быть! Потом я попробовал ещё и ещё. Фантастика! Они все становятся феями!

Как просто, оказывается, поднять настроение совсем незнакомому человеку, а значит, и себе. Это совсем ничего не стоит, для этого даже пальцем шевельнуть не нужно. Но это доказывает, что наша жизнь вовсе не скучна и однообразна, она чудесна и приятна. Помните Рубик-джана из «Мимино»? «Если моему другу будет приятно, то и мне будет приятно, а если мне будет приятно, я так тебя довезу, что и тебе станет приятно!» Не такие уж и дураки придумали телефон. Пусть вам тоже звонят феи!

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28 дек 2010 11:38 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Эсемески.


Я уже давно не менял номер телефона, это удобно в плане работы. Случается, что какой-нибудь редкий, но вот именно сегодня недостающий кормилец звонит, и хромая поездка благополучно складывается. Ну куда бы он дозвонился, поменяй я номер? Но есть номер другого оператора, связь которого работает там, где основной недоступен. Пользуюсь им редко, и не очень-то помню. Есть у меня недостаток, забывать цифры и числа просто мгновенно. По этой причине я не имел в школе пятёрки по истории, там же этих дат просто ужас сколько!

Номером этим я пользуюсь лишь на отрезке дороги в двадцать километров. Решил проверить баланс – маловато двадцать рублей. Зашёл заплатить, на вопрос девочки за стойкой вместо двух шестёрок назвал две восьмёрки. Еду (плюс сто двадцать километров), смотрю баланс – уже и меньше двадцати. Сверяю чек с записанным на всякий случай (ну ведь было же где посмотреть!) номером. Так и есть, платёж ушёл в студию. Как-то жалко триста рублей, точно знаю, что не пойду заморачиваться с возвратом. Пишу эсемеску:
- Был очень рад положить на Ваш счёт триста рублей. Буду так же искренне рад принять Вашу благодарность.
Почти двое суток туда-сюда, включаю – пропущенный с энтого самого номера. Эсемеска:
- Очень признателен, что вы пытались, хотя и неудачно, сказать мне спасибо. К сожалению, я не часто пользуюсь этим номером, но Вы можете связаться со мной по другому. Цифры.
На другой день еду обратно, денег так и не закинул. Включаю – ничего, и рублей совсем мало. Но пишу, гложет жлобскОе:
- Если ты стар человек, будь мне добрым советчиком, если ты добрый молодец, будь мне корешем левшим, если ты красна девица, не кручинься – есть у меня жена, но если ты чудище мерзкое, пойди к камню придорожному, на нём короткими словами написано, куда тебе дальше идти.
Что ж, жабное дюрьмо излито, спокойствие сразу вернулось, ну триста и триста, чего же теперь. В Хабаровске, как это ни неудобно, изловчился закинуть триста, неохота без связи. Утром включаю – эсемеска:
- Здравствуйте, я дочь той женщины, которой Вы положили на телефон деньги. Она не умеет читать СМС, но Ваши я ей прочитала. Особенно ей понравилось про чудище придорожное.
Мать-перемать! Даже очки, наверное, покраснели! Смотрю баланс – шестьсот. Ну, мля, щелкопёр! Неудобно получилось. Хотя, и прикольно. Эсемеска:
- Пожалуйста, извините за беспокойство. Желаю Вам и Вашей матушке счастья и здоровья.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 04 янв 2011 12:04 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Конниттива.


С Серёнькой мы пару лет до того закончили восемь классов. Серёнька был двоечник, драчун и хулиган. Задружились мы с ним крепко после того, как однажды подрались на перемене, в пятом классе. Впрочем, подрались - это не совсем то, что на самом деле произошло. Повздорили, понятное дело, из-за дамы. Давай, подбоченившись, петушиться. Как-то так ловко у меня вышло засандалить Серёньке головой по носу, из носа хлынуло. Он кровишшу ладошкой размазал, глазья вылупил, ну и отметелил меня, конечно, по первое число. С тех пор и до сих корешимся. С Серёнькиной помощью научился я курить, попробовал свой первый "Вермут", и, даже, было дело... О чём это я? Экзамен по алгебре я покинул, только решив и его вариант тоже. Было немного обидно, ведь не было ошибок, но поставили парню трояк.

Итак, заехал к нему в гости. Чрезвычайно озадаченный, Серёнька показал мне письмо от каких-то девок ... на английском. Отыскав англо-русский словарь, провели дешифровку послания. Стало неинтересно, когда текст оказался обычным набором слов. Видать, передрали девки с учебника безо всякой фантазии. Оповестив паренька, что это не любов, но глупая издёвка, давай подбивать его на отместку. Припомнили, как в школе, после преподнесённых нам девчонками на 23-е февраля традиционных носовых платочков, на Женский день задарили им пузырёчки с сосками и молоком. Но в этот раз нужно было потрудиться и поглумиться изощрённей. На память пришло, что у одного приятеля имелся русско-японский разговорник. Поэтому ответную эпистолярию предложил отписать на ямпонченском. Серёнька затосковал и передал мне все полномочия.

Как-то это показалось интересным, сказано-сделано. Вернувшись, выклянчил довольно толстую книжицу, полистал сначала. Обычный разговорник, напечатана стандартная фраза, затем кириллицей транскрипция, а вот в третьем столбике вожделенные иероглифы. Эх, ну это же просто писк, какой там, к бабушке, лабудовый аглицкий?! Подход к делу был истинно творческим. Выбрав из имевшихся в книжке фраз более-менеее вразумительный текст (типа, здрассте, да как Вас зовут, да сколько лет, да какая улица и т.д.), принялся за рисование. Ну а как ещё назовёшь начертание иероглифов, которых сроду не писал? Довольно скоро дошло, что конечный результат куда короче родной версии обращения, чего-то у них, у ямпонцев, букаф в тех же самых словах значительно меньше, чем у нас. Но опозориться полустраничкой никак не хотелось. Поэтому пришлось расширить круг задаваемых вопросов. Клятвенно заверяю - это было, ох, как нелегко. У меня и тогда-то не было никакой информации, куда обращаться за заслуженной наградой, но - взялся за гуж... Словом, два вечера пыхтел над страницей (меньше было стыдно) карякулей, иероглифов, то есть.

В выходной поехал к Серёньке. От предъявленной клинописи тот слегка обалдел, что так и осталось единственной медалькой за труды. Маляву он отправил, с девками познакомился, дивиденды заслуженные получил. Ясное дело, вместе же старались!

В то время не только к дракам я был неспособен, но и противоположного пола жутко стеснялся. Драться с тех пор так и не научился. Да-да, я сказал - драться.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 10 янв 2011 14:35 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
«Вольно, разойдись!»


Чип не принадлежал к какой-либо овеянной славой или обласканной модой породе. Он был самым обыкновенным дворово-домашним коктейльтерьером, тем самым, любимым ребятишками видом собак. Как правило, они веселы, симпатичны и, несмотря на всегдашнюю любовь к неуёмному лаю, довольно добродушны. Конечно, лишь до тех пор, пока кто-нибудь посторонний не проявит явного неуважения к их хозяину. В таких случаях милая животина пылкостью и отвагой, с которыми она встаёт, да что там – просто подпрыгивает на выручку, даст сто очков вперёд крупным собакам. Ростом он был невелик, его слегка курчавая шерсть цвет имела персиковый, что позволяло с некоторой долей вероятности причислять его к болонам. Обладал Чип недюжинным для собаки интеллектом, был умён и хитёр и умело пользовался данной ему в дар от природы мимикой. Отработанное до совершенства выражение морды лица «казанская сирота» никого не могло оставить равнодушным. Всякий считал своим долгом подкормить вкуснятинкой «несчастную» животинку. Надо отдать ему должное, Чип трескал с увлечением всё поднесённое, даже то, что бы из миски своей есть стал в самую распоследнюю очередь. Что ж, для поддержания имиджа и людям-то частенько приходится идти на жертвы. Хотя порой жевал он с видом прямо-таки обескураженным. Выдавал слегка дар. Мимика.

Хозяева Чипа, Пашка с Ксюхой, завели его, живя в коммуналке. Псиной болон был вольной, в той части, которая касалась погулять. По мере надобности незапертую дверь он умел открывать сам, имея же вескую причину немедленно покинуть помещение, знал способы настойчиво обратить внимание хозяев на то, что замок нужно уже отпирать быстро-быстро. Не ведая ограничений по времени прогулок, Чиповский (да, имён у него было полно) предавался свободе в полной мере. Городок наш невелик, и увидеть знакомую морду можно было где угодно, порой совсем далеко от дома. Во время променадов он дрался с собратьями, крутил любовь с «сосёстрами» и, конечно, вываливался на помойке, приобретая так любимый им и ненавидимый хозяевами аромат. Причём, это было как раз первое место, куда он отправлялся при малейшей возможности немедленно после купания, которое (вот парадоксы!) также обожал.

Ввиду этой невысококультурной склонности, проживал он, согласно давним мультяшным рекомендациям, «в прихожей на коврике». Но тянулся, стервец, к человеческой среде обитания, то есть к хозяевам в комнату, дверь в которую обыкновенно бывала открыта. Однако знал честь и порядок. Вряд ли это можно отнести к высокой сознательности, всё гораздо проще. В человеческом жилище властвовал его всесильный хозяин – Пашка, который зорко следил за проявлениями воспитанности болона. М-да, Пашка давно уже Павел Иваныч, но тогда… Итак, Паха возложил на себя нелёгкую ношу Чипова педагога и наставника. Он был с ним зачастую невозможно строг, но Грабовский хорошо знал и поблажки.

Коньком дрессировки, помимо исполнения разных собачьих команд, являлась способность Чипа стоять на задних лапах. Понятное дело, всякая собака умеет стоять на задних лапах, но Чип мог стоять по-человечьи долго. Невозможно долго. Это вовсе не объяснялось его большой любовью к этой позе, любовью к строевой подготовке была полна душа Пал Ива…, тьфу, Пашкина душа. Сигналом к исполнению служила любая из фраз:
- Грабовский!
- Фельдфебель!
- Смирно!
Или же любое их сочетание, вместе с приложенной к голове рукой, как, впрочем, и без неё. Окончанием тренировки могло быть лишь долгожданное:
- Вольно, разойдись!
Малодушные попытки без спроса изменить занятую позицию встречали бурный хозяйский гнев с грозными окриками, не дававшими никаких шансов откосить. Впрочем, косить со временем Чип научился следующим образом. Скорчив жалистную морду, он потихоньку перешагивал на двух ногах поближе к дверному косяку, и, привалившись к нему боком или спиной, облегчал свою нелёгкую службу. Но зоркий глаз и лужёная глотка старшего по званию частенько пресекали подобные вопиющие недопустимости. Со временем необходимость принимать неподобающую приличной собаке позу перестала быть для Чипа пыткой, и он охотно откликался на призывы знакомых людей, бодро подскакивая на две лапы. Почему же нет, ведь после этого и восторги, и, глядишь, лакомство какое обломится.


Иной раз, Чип, пребывая в прекраснейшем настроении, после купания обыкновенно, проявлял желание посетить жилище богов. Для выражения своей заинтересованности он вскакивал на пороге на две ноги, сучил передними лапами, высунув до отказа язык, интенсивно тряс головой и издавал что-то среднее между поскуливанием, повизгиванием и погавкиванием, перемежая эту озвученную пантомиму миной «казанской сироты». Сердце хозяина не камень, услышав во-во-во-вожделенное:
- Чёрт с тобой, заходи, - он врывался в комнату, воочию подтверждая, что нет в мультиках особого преувеличения, когда в них что-то носящееся с высокой скоростью изображается расплывчатыми кругло-овальными петлями. Как мотоциклист в аттракционе, набирая внутри шара скорость, побеждает гравитацию, так и Чип, разогнавшись в тесной комнате, местами шпарил лапами по стене. Что ж, он прекрасно знал, что нужно использовать каждую секунду недолгого, обыкновенно, пребывания в комнатушке, неизменно после циркового представления будучи выдворен на свою подстилку.

Была где-то середина, или даже конец девяностых. Наш мир уже изменился, к этому времени уже даже проходила мода хаять советскую власть и её завоевания. Давным давно не было демонстраций. Эх, а как же это было здорово! Первое Мая, День Победы, Седьмое ноября! Да, никто не хотел разбирать из цеховых чуланов транспаранты и флаги. Да, отсутствующих записывали в тетрадку с обязательными последствиями в виде подрезанных премий. Но вот когда уже в колонне, на центральной улице, глыкнув предварительно с горла, под музон и лозунги из матюгальников… Вот это, плевать на штампы – это было, без преувеличений – в едином порыве! (Чёрт, чёрт, и нет же сейчас под рукой никакого горлА!) Итак одна из набирающих обороты коммерческих фирм, имеющих сеть магазинов, устроила лотерею по кассовым чекам. Главным выигрышем был телевизор. «То вам седло большое, ковёр и телевизор, В подарок сразу врУчат, а может быть, вручАт.» Действо было устроено на главной площади, прямо вокруг памятника дедушке Ленину, он и сейчас там стоит. Народу было! Мать-перемать! Полная площадь, битком! Люди собрались кружками, знакомые к знакомым, были чрезвычайно возбуждены, переговаривались так, что стоял просто невозможный гвалт. Глаза блестели, всем было уже наплевать на те выигрыши, здесь уже главным стало именно столпотворение. И сразу вспомнились демонстрации. Непередаваемое ощущение здоровенной толпы.

Я тоже стоял у одного из кружков, по своему обыкновению угрюмо немногословя с приятелями. Впрочем, нас там, «угрюмых», подобралось с десяток, не меньше. Тут мне на глаза попался Чип, ловко лавирующий между ног.
- Эй, собака, а ну иди сюда! – болон, услышав знакомый голос, засеменил навстречу, дружелюбно помахивая баранкой хвоста.
- Фельдфебель, почему шляемся во внеурочное время? Встал смирно! – руку, как и положено, к башке приложил. Чип безо всяких взметнулся на две ноги и замер, как и учили.
- Немедленно вернуться в казарму, продолжить политзанятия. Вольно, разойдись!
Какой базар! И Грабовский, являя собой четвероногий вариант Швейка, весело побежал дальше по своим делам. Пришлось потрудиться хотя бы с полминуты удержать на лице серьёзное и абсолютно отсутствующее выражение (а чо, обычное дело). Это того стоило, так как замолчали и обернулись все, кто были поблизости. Ржали уже потом, а пока со всех сторон восхищённое:
- Ни ..я себе, собаку застроил!

Почему-то в концовке меня вечно тянет на мораль, не удержусь и в этот раз. Как мы привыкаем оценивать людей, сравнивая их с уже ушедшими, так и на некоторых собак я гляжу глазами, когда-то видевшими забавного персикового болона.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 04 фев 2011 13:32 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Не терпелось назвать очередную бредню «В подражание Васечкину». Его зарисовка, давшая толчок горячему обсуждению на штанно-полосатую тему, отчасти напомнила мне этот случай, правда, лишь количеством персонажей и частью декораций. Однако вовсе не хотелось, чтобы это выглядело пародией или же попыткой отхлебнуть славы из чужого бокала. Потому название выберу нейтральное.

Как я был пьяницей.


Должен сразу заверить, что, благодаря достаточно лёгкому нраву, депрессивным состояниям особо я не подвержен. Но происходящее со мной в тот период жизни вызывало противоречивые чувства, от безумного ликования до отвратительного презрения к себе, что повергало во вполне понятное уныние. Теперь, по прошествии времени, можно взглянуть на ситуацию более спокойно, и даже сравнить себя с известнейшим персонажем. Спору нет, мои легкомысленность и мотовство лежат на противоположных берегах со скрупулёзностью и предприимчивостью Александра Ивановича Корейко. Однако нас обоих посетил этот «бес в ребро» в возрасте, поэтично названном маститыми авторами «последним криком молодости». Бесспорно, в этом присутствует бессовестная натяжка, так как сходство наше тем и оканчивается. Напомню также стыдливо, что в отличие от обладателя упрятанных в камере хранения миллионов, моё семейное положение отнюдь не располагало к подобным романтическим проявлениям. Однако что случилось, то случилось, кроме того, уже невозможно было оттягивать далее момент такого нелёгкого, но необходимого выбора.

По этой причине я носился с умопомрачительной скоростью между пунктами А и Б, сочетая с работой в буквальном смысле двойную личную жизнь. Мне не понять до сих пор, как я нигде не убился в желании отогнать мучившие мысли совершенно безумными гонками. Однажды, нарушая покой залитой лунным светом заснеженной тайги обезбашенными входами в бесчисленные повороты, я почувствовал, что и это перестало помогать. Способ успокоиться ото всех тревог универсален – требовалось немедленно выпить. Выпить, может, даже напиться, пожалеть себя несчастного, предаться светлой грусти. Известное дело, человеку легче всего пожалеть именно себя, особенно в ситуации, о которой никому не рассказать, ну просто никак ни с кем не поделиться. Тогда ещё не была приобретена привычка возить с собой маленькую фляжку с «сонными каплями», но до единственной в лесу чифаньки оставалось совсем немного. Сама решимость утопить кручину в вине несколько отвлекла, что уже доказывает действенность национальной панацеи.

Наличие в винной карте лишь палёной водки никак нельзя было списать на низкий пошиб заведения. Полагаю, это досадное обстоятельство было вполне логично объяснимо лишь отсутствием в наших краях приличных сомелье. Бесспорно, всяким делом должен заниматься профессионал. Подтверждение этой прописной истины было немедленным. На моё, пронизанное глубокой грустью:
- Двести, пожалуйста.
Мне было неторопливо именно столько и нацежено в … чайную чашку. Сосуд, как и остальная посуда в предприятии питания, был разовым. Это такая пластмассовая кружечка с пимпочкой, имитирующей «за что держать», белая внутри и коричневая снаружи. Двести – это получилось по края. Выглядело это комично, но с грустью расставаться пока не хотелось. Попросив ещё какой-то салатик (ни к чему отступать от правил, терзания души должны в итоге соединиться с салатом, всякий знает) и ухвативши грааль за пимпочку, я оглядел помещение с несколькими столиками. За одним из них сидела заскочившая заморить червячка чета, на противоположной стороне явно давно обосновавшаяся троица. Был ещё вариант осушить утончённый сосуд с изысканным напитком единолично, но печаль, пусть в силу обстоятельств и необъяснённая, должна всё же иметь наблюдателей, перед которыми можно было бы тяжело вздыхать и бормотать загадочное «м-да-а».

Поэтому я направил свой шаг к троице, состоявшей, без сомнения, из коллег.
- Не помешаю? – Голосом Пьеро спросил я.
- Давай, садись, - дружелюбно прервали разговор тусующиеся.
- Думаю, так будет лучше, - заметил, слив содержимое кружки в их изрядно початую бутылку, - за один глоток не осилю, а как чай хлебать несерьёзно.
Познакомились, но запомнил одного дядю Колю, с ним мы ещё встречались позже пару раз. Не уверен, что смогу описать одеяния своих собутыльников, вряд ли это имеет значение. Итак, дядя Коля, лысоватый дядька, пожалуй, уже за шестьдесят, довольно пьяненький и улыбающийся. Выглядел совершенно мирным и всё рассказывал о внуках. Второй участник саммита, здоровый высокий парень чуть моложе меня, немногословный, но убедительный. Третий был невысок, тощ и возрастом младше всех, но наиболее информативен. Причём немалое количество выдаваемой очередями болтовни сопровождалось к тому же и отчаянной жестикуляцией а-ля «вторая программа». Забегая вперёд, скажу, что именно его стараниями планы мои отдаться светлой печали потерпели полное фиаско. Прикинув, что после моего вливания в бутылке прибавилось не очень, я сходил к окошку и принёс ещё одну. Компания не возражала. Продолжился прерванный моим вторжением разговор, чуть затихающий при очередном соединении «бокалов». Надо сказать, что разговор вёл, в основном, Вертлявый. Его оптимистичные рулады:
- Пошёл на КочкУ… Дорогу на Оху задуло… А я по кочерге… Двадцать пять тонн рыбы в будку не лезет… А мне фиолетово… И я по кочерге… - совсем нечасто удавалось перебить басящему Верзиле и улыбающемуся дяде Коле, который время от времени сетовал, что трудно будет ему войти на КАМАЗе с сороковкой в Сохатый.

Я начал было испытывать лёгкую досаду, обстановка явно не соответствовала настроению. Не налегая особенно на благородный напиток с мерзким послевкусием, мало-помалу заражался энергией основного оратора, одновременно веселясь его разухабистым гоном. В какой-то момент дядя Коля стал настаивать на определённой дозировке напитка.
- Сейчас мне половинку, и ещё раз после, а потом два раза полную и всё!
Это было не очень понятно, и я не особо обратил внимание на такой изыск. Кроме того, как раз к этому моменту Вертлявый окончательно убил во мне остатки печали рассказом, как он где-то в сахалинской глуши купил сразу десять пар перчаток без пальцев.
- Зачем? – изумился я.
- Так ведь всего по двести пятьдесят! – он смотрел на меня, как на пришельца.
- Ну и что, зачем так много? – инопланетяне же не врубаются, для чего в принципе нужны перчатки без пальцев.
- Так ведь сносятся, где я по такой цене ещё найду, а так мне на полгода хватит.
Тут я окончательно предал свою страдающую душу, начав ржать в голос. Возможно, это было нервное, от накопившегося напряжения. Возникшая в сознании картина, как Вертлявый одевает новую пару перчей и бьёт по кочерге, потому как ему уже всё фиолетово, а по кабине валяются кипы уже вконец затрёпанных «беспальцов», эта картина была не для слабонервных. Пришлось даже вытирать выступившие слёзы. Видать, мой вид оказался заразительным, потому как посмеялась вся собутыль-компания, обнаружив зрителя в лице высунувшейся из окошка «девушки». Тут вновь ожил дядя Коля. Он извлёк откуда-то внушительных размеров эмалированную кружку, сунул в раздачу и попросил:
- Дочка, мне шесть пакетиков, и чтоб погорячее. - затем решительно заявил, - а теперь мне две по полной, подряд.
Ему налили одну, и ещё одну. Он опрокинул, не закусывая, забрал на раздаче свою кружку с кучей свисающих через край ниточек с ярлыками и принялся пить, с позволения сказать, чай. Именно принялся, так как пил мелко, но не отрываясь.
Я, пожалуй, ещё и до сих пор, как ребёнок, верю во многие сказки, но чудес до этого видеть не приходилось. А это было в самом деле чудо. Когда он отнял кружку от лица, выражение его, до этого пьяное с растянувшейся во всю ширь улыбкой, стало совершенно спокойным, строгим и полным какой-то решимости. Если бы я час не провёл с ним за одним столом, ни за что бы не поверил, что он пару минут назад был просто «бессмысленно пьян». Дядя Коля поднялся, подхватил необъятную свою кружку, кинул коротко:
- Всё, я пошёл, - и вышел твёрдым решительным шагом.
- Куда это он? – спросил я.
- Как куда, Сохатый штурмовать, - совершенно спокойно отозвался Верзила.
- Вы что, охренели, он же чуть живой, куда он сейчас заедет?
- Не боись, заедет, я его десять лет знаю, это трезвый может не войти.
Выскочив на улицу, я увидел уже выползающий на дорогу КАМАЗ с зелёной кабиной и сорокафутовиком на телеге.
- Вашу мать!... Да что ж это за хрень за такая!
От чифаньки до перевала двадцать километров не самой лёгкой дороги. Вернувшись, я послушал ещё бодрые заверения, что всё будет нормально, опрокинул ещё разок «мерзавки» и пошёл к себе. Поворочался, ещё поматерившись на дядю Колю и «фиолетовую» компанию, да и уснул. Не было в эту ночь уже душевных терзаний.


Дядю Колю нагнал на следующий день километрах в восьмидесяти, уже на спуске к Аджалами. Он попивал чаёк из кружки-монстра у себя в кабине, щурясь на солнце. На мои упрёки лишь посмеивался:
- Да ничего, нормально. Сохатый перевалил, да спать лёг. Вчера сильно переживал, что не войду. Контейнер тяжёлый, зараза.


После этого встречал его на дороге ещё пару раз. А в чифаньку, пока она совсем не закрылась, не особо любил заезжать. Да и к водке как-то не очень… И любови этой боюсь теперь, как огня.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 13 фев 2011 07:36 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Лукьян и Баржа.

Лукьян – Костя Лукьянов, был сильно пьющим человеком, что называется, бухариком. Ростом был высок, широк в плечах. Лицо имел плоское. По собственному свидетельству, был он бурятом с примесью калмыков. Но, по его же словам, представители любой национальности принимали его за своего. Неудивительно, учитывая, что знакомства он заводил по интересу, единственному и очень понятному. Собственно, стремление закалдырить составляло основную жизненную цель, обычно не простирающуюся дальше одного дня. Жил он с преклонных лет матерью, которая кормила его на свою пенсию. Его собственный возраст был на момент нашего знакомства лет пятнадцать назад очень трудно определяемым. С уверенностью можно лишь сказать, что я помладше его, может, на пять лет, а может, и на десять, пойди разбери. Когда-то Костя работал таксистом в АТП, потом был, понятное дело, лишён, и всегда вёл разговоры, что вот-вот восстановит права, и … Что ж, мечта должна быть у каждого человека. Привёл Лукьяна Макар, ещё в бытность нашу в развесёлой оптовой полутёмной конторе, в качестве грузчика, жили они в соседних подъездах. О Макаровском таланте отыскивать вот таких неприхотливых помогаев расскажу как-нибудь позднее. Костя на самом деле был непривередлив, требовалась лишь бутылка водки в день и какой-нибудь полтинник-стольник на вечерний догон с корешами. Пузырь непременно должен был иметь резьбовую крышку, с тем, чтобы отхлебнув, закрыть её до следующего приёма. Причём, какой-либо еды ему и вовсе не требовалось. Ни дать, ни взять, «универсальный солдат». Поначалу Костя был физически вполне силён, что позволяло с успехом привлекать его к ремонту машины. Протянутые им при усилении рессор стремянки я не мог сдёрнуть в течении полутора лет. Макара Костя звал «благодетелем», но без колeбаний при необходимости перекупался мной за лишний полтинник.

Относились мы к нему без явного пренебрежения, но и в мягкие места, понятное дело, не целовали. Был один эпизод, позволивший мне увидеть в нём остатки не до конца пропитого достоинства. Приобретя очередную машину, я ей устроил необходимый перетрях. Работы было много, поэтому, выслушав брюзжание Макара о порче деньгами ценного сотрудника, Костика я сманил себе в подмогу. Он, по обыкновению, болел с утра и канючил «лекарство». Зная из опыта, что после лечения производительность Лукьяна падает пропорционально возрастающему многословию, жёстко его обломал – до обеда – ни-ни. Подтекало из мостового редуктора, и я отправил его вниз откручивать болты, сам чего-то там ковырял в передней ступице. Повозившись какое-то время, он сообщил, что «ниаткручиваитца», вызвав во мне помесь гнева и любопытства. Говнистость заставила меня предварительно поорать, любопытство же отправило под машину. Мои добрые армейские дедушки очень даже результативно учили меня в своё время главной ремонтной премудрости – нет в машине такого места, где не откручивается, в худшем случае всегда можно отломать. Незыблемость этой аксиомы волшебным образом доходила до меня после пары тумаков. Но я, увы, пацифист, поэтому решил убедиться в наличии проблемы лично. Да и очень-то не хотелось высверливать из чугунного моста обломанные стальные болты. Кто плавал – тот знает. Болты и впрямь не откручивались, но после удлинения воротка не самой большой трубкой вполне поддались. Вот тут-то меня и разорвалО. Орал я на Лукьяна вдохновенно и изобретательно. Послушав минут пять оглушительную (я ж в школьном хоре пел) ораторию, Костик бросил к ногам ключи, произнёс совсем неожиданное, но твёрдое «да пошёл ты БИП, чего разорался», повернулся и ушёл. Пришлось крутить гайки одному. Выцепив Лукьяна дня через три, всё же привлёк его к непосильным упражнениям, решив быть сдержанней, но так же твёрдо отодвигая время приёма «микстуры».


Баржа, в миру Толясик Кораблёв, мужик невысокий, но широкой кости, с подобающим внешности авторитетным мамоном. Мне трудно беспристрастно оценивать его, но, пожалуй, верным стало бы определение «кулацкая морда». Это, без сомнения, один из представителей славной когорты тех, кого «не хочу даже ставить в книжку», но в данном случае без этого никак. Товарищ чрезвычайно предприимчивый, живущий на разнице дёшево купить – дороже продать, пробавляющийся также мелким воровством и даже ростовщичеством. Вобщем-то не такой уж предосудительный в наши времена наборчик, но отсутствие каких-либо моральных принципов чётко указывает на то, что подобных типов лучше держать от себя на значительной дистанции. Очень доволен тем обстоятельством, что при моей вечной (перманентной, как мы, учёные, говорим) деньговой нужде находились способы обойтись без его помощи, хотя бывало и настолько тяжко, что мыслишки подзанять у Толясика приходили. Он и есть тот самый наш местный персонаж, которого поминают при каком-либо попандосе, будь то попадалово на бабки, неизбежное в нашей беззаботной профессии, либо чья-то нечаянно поломатая конечность. Тут же озвучивается необходимость позвонить Барже – пусть порадуется. Что интересно, он действительно радуется, обязательно переспрашивая и уточняя сумму ущерба, оглушительно при этом хохоча. Впрочем, возможно я неоправданно пристрастен, возможно, у человека просто такое необычное чувство юмора. Надо ещё добавить к картинке, что Толясик периодически впадающий с разной степенью погруженности в пьянку человек. Циклы разбухалова-трезвеничества исчисляются годами, поэтому в «засушливые» периоды он вполне успевает набрать приличествующую мелкокупеческой наружности респектабельность.

Поскольку и Лукьян и Баржа были ровесниками, да и интересы их периодически совпадали, неудивительно, что в нашем маленьком городке знакомы они были с самой молодости. Костик очень любил, когда его брали с собой в рейс. Наличие под боком дешёвой рабсилы прельщало некоторых общих знакомых. Мне же с моей тонкой организацией (что также можно вместить в широкое понятие говнистости) претило соседство такого ароматного (думаю, это не нужно объяснять) пассажира. Да и вообще пассажиры со временем почти начисто исчезли из моей безоблачной жизни. Вот однажды Костик с Толясиком отправились в Приморье. Толясик через неделю снова замелькал, а вот Костика что-то не было видно. Ну, бывает всякое, отмечаться он не обязан. Однако недели через три, въезжая на базу в Хабаровске, я заприметил в толпе трущихся на традиционном грузчицком «пятаке» шарамыг знакомую долговязую фигуру. Лукьян тоже узнал машину, побежал, махая крыльями.
- Костя, ты как здесь, - выпучил я глаза.
- Работаю, - небрежно кинул он, и добавил,- а ты что, не в курсе, что меня Корабеля в Приморье бросил?
- ???
- Да! Приеду – убью козлину! – и спросил,- Заберёшь меня вечером, я вот только сейчас поработаю? Я тут всё уже узнал, где чего платят.
- Ну…давай,- нюхать чуть не сутки Лукяна не хотелось, но куда ж его, родного, девать? Случай-то из ряда вон выходящий. – Всё, до вечера, не теряйся, потом расскажешь,- сзади уже возмущённо сигналили.
Вечером я его не встретил. Назавтра его забрал Макар.

Ну и вот история их путешествия, составленная из версий обоих источников.
Поскольку поездка намечалась длинная, на несколько дней, Лукьян где-то разжился пятилитровкой левого спирта. Не без оснований полагаю, стараниями того же Баржи, поскольку приторговывание денатуратом также является одним из видов его дохода. Вероятно, это был аванс за предоставленные услуги. Где-то на пути к Владивостоку, во время короткой стоянки, Костик познакомился с собратом и уговорил Толясика подбросить его куда-то там. Ну, в самом деле, Баржа за рулём, да и в завязке, а тут такой бутыль шила пропадает, всё же в одного наливаться скучновато. Толясик снизошёл, но погнал собутыльников в будку, что их, впрочем, вполне устроило. Позже выяснилось, что благодарный пассажир перед выходом сменил свои говнодавы на Толясиковы запасные башмаки, что были в будке. Ну а что такого, размерчик же подошёл. Впрочем, выяснилось это несколько позднее, когда башмаки уже утопали в неизвестном направлении.

Что-то они там загрузили и двинулись назад. Всё произошло уже тёмным ночером, у поворота на село с живописным названием Синий Гай неподалёку от Спасска-Дальнего. По словам Баржи, Лукьян перестал его узнавать и начал бросаться, что для тихого, хоть и здорового пьяницы было совсем нетипично. По версии Костика, он вылез отлить, а Толясик дёрнул по газам. Так или иначе, но наш герой остался на ночной обочине более чем в тысяче километров от дома, благо, было лето. Здесь я начну петь оду этому непобедимому, пусть и совершенно утратившему всё своё достоинство люду. Костик дошлёпал к рассвету километров двадцать до Спасска, в результате чего его не первой свежести опорки окончательно развалились, то есть к концу дистанции он пришёл, как и положено мученику, босиком. По запаху (!) нашёл пекарню, обратился с целью поработать. Надо отдать ему должное, он никогда не был попрошайкой. Там его послали, но вода камень точит. Спасск – городок преимущественно сельского типа, Лукьян углубился в частный сектор, безошибочно нашёл участок со строящимся домом, где и нанялся «делать всё» за дневную плату сто рублей и пожрать. Конечно, он не собирался обосновываться на чужбине, а потому озадачился целью скопить денег, чтобы вернуться. Цель была не такой простой, как кажется на первый взгляд – из имеющихся ежедневных ста рублей в первую очередь нужно было приобретать пузырь, как же иначе. Поэтому оставалось совсем ничего. Но уже через неделю накопительства собралась сумма, достаточная для покупки общего билета до Хабаровска. Однако врождённая стыдливость не позволяла Костику войти в вагон босым, поэтому ещё одна неделя ушла на собирание сдачи на обувку. Таким достойным образов решив обе проблемы, Костик прибыл на поезде в Хабаровск, где мы с ним и встретились на третий день. Этого времени он также даром не терял, обнаружив сноровку в соискании пищи, ночлега и неизменной суточной дозы.

Закончилась эта история вполне прогнозируемо. Несмотря на Костины угрозы покалечить Баржу, маргинал в нём оказался всё же сильнее оскорблённого гордеца. К тому же, спиртяги у Толясика было немеряно, а вскоре тот вдобавок ещё и развязался. Калдырить они стали на пару в Корабелином гараже, в один из вечеров, изрядно приняв денатурата, Костик отправился домой. Утром его нашли под забором неживым. Баржа ещё раз через пару лет повторил «высадку десанта» выставив среди тайги сменившего Лукьяна помогая. И, хотя это было значительно ближе от дома, «десантник» до сих пор числится пропавшим без вести. Опрашивающему меня в числе других возможных свидетелей, шныряющих беспрестанно по этой дороге, менту я рассказал и первую историю, нажимая на явный рецидив. Но, как говорится, нету тела…

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 14 фев 2011 16:38 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Ну, озвучка - это, по-моему, слишком круто. Написать одно дело, прочесть, так, чтобы это слушалось, вовсе не легче. Тут особый талант нужен и голос поставленный, да и техника подходящая. Хотя, Самурай - он настырный, чем чёрт не шутит.

Печататься мне неохота. Да и прилипучие они там все. Сюжет о Юре Розном носил, обязан я ему был. Правда, чуть не в таком виде, как здесь, тот вариант был экспромтный, выплеснутый за раз. Дима, Самурай-сан, фото подправлял, подходящего я не нашёл, а сам с Фотошопом не очень дружу. А братишка молодец! Из двух человек враз одного забацал! Собственно это было единственное готовое, с чем я сюда заявился.

Написать о многих хочется, не успеть всего никак. Столько людей интересных! Словами скажешь, вроде и не интересно совсем, а писать начнёшь - как-то иначе выглядит. Да и то всё наскоро, где-то подредактировать не мешает. Ещё бы печатать научиться. Программы эти обучающие - тоска смертная. Не выдерживаю. :cry:

А люди, их по-моему, неинтересных нет. Просто одного сразу видишь, а с другим побыть надо, потереться рядом. Броский колорит дан не каждому, а внутри порой вглядишься, а он-то и не серый совсем. И очень часто случается, что сильный человек куда ранимей кажущегося хлюпика. Как и подлый по определению - большущая редкость.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 14 фев 2011 17:07 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 22 ноя 2009 21:14
Сообщения: 2312
Откуда: Чатланин...
Очкарик писал(а):
Ну, озвучка - это, по-моему, слишком круто. Написать одно дело, прочесть, так, чтобы это слушалось, вовсе не легче. Тут особый талант нужен и голос поставленный, да и техника подходящая. Хотя, Самурай - он настырный, чем чёрт не шутит.
.
А попробуй,а вдруг.. :D

_________________
Изображение

Государство Российское - высшая святыня. Служение этой святыне - дело Божье. В этом деле - помогай тебе Бог, Владимир Путин!...Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 26 фев 2011 14:14 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Отсутствие женских персонажей уже как-то сильно бросается в глаза. Надо бы как-то восполнить это упущение. Вряд ли я смогу кого-нибудь порадовать живописанием эротических сцен, либо романтических свиданий. Всё же для этого мне нужно здорово получить пыльным мешком по голове. Однако, коли женщины существуют в природе, негоже сие обстоятельство замалчивать.



Васильевна, мы в колонне!

Костину тёщу, Антонину Васильевну, женщину властную и своенравную, за глаза тогда так и звали – Тёща. Её торговля в то время процветала, и она купила «Камаз» с контейнером-двадцаткой, самую популярную на тот момент машину. Японские «десятки» тогда только-только появлялись, а против наших малотоннажников «Камаз» явно был в выигрыше. Он куда бодрее преодолевал подаренные дорожниками расквашенные глинистые колеи и забористые зимние перемёты Гибель-штрассе. Всякий из застрявших, завидев на горизонте «Камаз», мог быть спокоен, теперь-то ему точно не придётся торчать севшим на мост с жутким креном, паля сцепление и тщетно пытаясь оштурмовать пердящим паром непролазные участки.

Тёща, до тех пор, пока позволяло здоровье, сама возглавляла поездки, и могла в любой момент без запинки озвучить количество совершённых рейсов. Водители её имели возможность в полной мере почувствовать на своей шкуре туманный школьный термин «потогонная система капитализма». Выезжали они всегда вечером, с тем, чтобы к утру быть на погрузке. Тратиться на грузчиков Тёща не считала необходимым, и водитель сам занимался этим интеллектуальным трудом. Помнится, СанькУ, одному из «жертв», пол контейнера был выше уровня глаз. Набросав ящиков на край, он карабкался вовнутрь, растаскивал груз по контейнеру, затем прыгал вниз и всё сначала. В конце дня они стартовали назад, причём то, что на месте нужно непременно быть к утру, даже не обсуждалось.

Ничего удивительного нет в том, что менялись водители у Тёщи с быстротою перчаток. Она кляла этих бездельников, на чём свет видывал, но всегда с неизменной теплотой вспоминала Вову, самого первого из своих водителей. Она всегда была им очень довольна, подпортила же эту идиллию Вованова строптивость. Как-то на погрузке он категорично отказался грузить товар. В Тёщином пересказе это звучало так:
- Козёл, я, баба, окорочка таскаю, а он стоит, руки в брюки и ухмыляется!
Потом появились грузчики, но, видимо, нанесённое оскорбление Тёща позабыть не смогла, и Вован передал эстафету следующему счастливцу. Ну, а все последующие первым делом оповещались о своей профуниверсальности, после чего, выдерживая не более трёх-четырёх месяцев каторги, слИнивали. Об уходе Вована Тёща всегда очень жалела, и позже, хотя он и уехал в другой город, помогла ему деньгами на покупку собственного «двадцатконосца».

В одну из обычных вылазок за товаром, когда Тёща, приняв соточку в качестве средства от тряски, мирно похрапывала в спальнике, случилась эта история. Едва сгустились сумерки, Вован нагнал троицу тягачей-«Камазов» и пристроился им в хвост. Колонна совсем уж неторопливо змеилась изгибами дороги, пуская чернь на подъёмах, протяжно краснЯ стопарями на длинных спусках и грохоча расхлябаной обрешёткой бесчисленных мосточков. Через каждые тридцать-пятьдесят километров происходила остановка, водилы выкатывались из кабин для отправления ритуальных дальнобойных обрядов. Обратившиеся в братию гулко пинали по покрышкам, чуть растянутым рядОчком сосредоточено лили в канаву, затем прикуривали от одной зажигалки и небрежно перекидывались словами в степенном разговоре. И неспешное движение продолжалось.

Тёща после принятого «антитрясИна» не сразу заподозрила нависшую над графиком движения опасность. После очередного действа, высунувшись из спальника, она взглянула сначала на маячившие впереди с тараканьей скоростью габариты, потом на исполненное религиозного экстаза лицо Вована, затем на часы.
- Вова, ты чего, охренел? Время сколько, а мы ещё до перевала не доехали?!
- Васильевна, да ты только посмотри – мы же в колонне идём! – голос Вована был прерывист и торжественен.
- Какая, б..дь, колонна?! Мы на погрузку опоздаем! Обгоняй, твою мать!
- Васильевна, да как ты не понимаешь, мы - в колонне! – подобную снисходительную убедительность можно услышать, пожалуй, лишь в голосе малыша. Он совсем не сердится на маму, ведь ей самой природой не дано понять важность присутствия в его карманах такого количества ржавых гаек.


Но Тёща была непреклонна. Всякий, даже опалённый войной ротный командир, был бы посрамлён её знанием отрывистых витиеватых словосочетаний и сталью в голосе. У Вована не было шансов. Как-то враз сникнув, он с явным неудовольствием обошёл единоверцев и погнал «Камаз» сквозь ночь по колдобистой дороге. Тёща успокоено уснула, привычно летая по спальнику.

А выражение «Васильевна, мы в колонне!» стало крылатым. Догнав стайку тихоходов где-нибудь в узком месте, такое, бывает зло берёт от невозможности обогнать. А крикнешь победоносный клич, и вроде, полегчает немного. В последнее время сопляк Андрейка настойчиво подбивает на установку рации.
- Будем, - говорит, - ехать, болтать.
- Ага, - строю отмазки, - кричать «Васильвна, мы в колонне!», нет уж, я лучше сам, без толкучки.
А, может, поставить?... :roll:

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28 фев 2011 17:06 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Фраерок

Была ранняя весна. Мы с заказчицей возвращались домой. Пассажирка моя была прежде заведующей магазином на моей предыдущей работе, и по привычке я звал её Иринсанной. Но за глаза, конечно же, Иркой. Ирка являла собой некоторый контраст с обычными клиентками, не к столу будет сказано, базарными бабами. Держалась в рамках приличий, что позволяло и мне помнить о наличии хотя бы зародышного этикета. За то ей благодарен, так как к тому времени становился уже довольно разнузданным. Рынок, откуда были тётки, составлявшие тогда костяк моих кормилиц, накладывал на них свой отпечаток. Иринсанна была одним из исключений, которые, как известно, призваны напоминать нам о правилах. В машине она довольно быстро засыпала, опустив востроносенькое, в очёчках, лицо.

Пока мы доскакали до покинутых в конце зимы дорожниками раскопок, наступила ночь. Не знаю, как строят дороги в других местах, но наши дорожники большие оригиналы. Очень уж они любят всю зиму старательно отсыпать дорожное полотно, старательно разравнивая мёрзлый грунт. И даже роют глубокие канавы по бокам. В этом, без сомнения, зарыт (скорее, вырыт) глубокий смысл. Совершенно очевидно, цель их в достижении водителями высочайшего мастерства в своей профессии. Потому как весной, когда всё это выдающееся творение растает, не ведающий забот зарульный люд должен проявить хоть какие-то оправдания своего никчёмного существования. Удостоившиеся чести опробовать плоды современных дорожно-строительных технологий должны балансировать на разъезжающейся под колёсами глине. Или же ломиться по глубокой колее, снося все выступающие снизу части своих машин. Кюветы же заботливо приготовлены для слабовольных, решивших малодушно обмануть судьбу, обруливая непроходимые места по краю. Поделом этим прохиндеям, кроме того, далеко не каждый из них ложится на бок. А непременно приползающий откуда-то при возникновении приличной пробки бульдозер великодушно изымет их оттуда, невзначай обрывая буксирные крюки, бампера и ещё что-нибудь незначительное, вроде кронштейнов рессор.

Словом, мы подобрались к такому вот весёлому местечку. Перед западнёй, прижавшись, сиротливо стоял маленький пассажирский Civilian. Впереди маячили габариты и метались лучи фонарей. Объехав автобус, я остановился, обул сапоги и, прихватив фонарик, отправился на разведку. Там, где колея заметно углублялась, первым стоял БаржА на низком длиннобазном «Эльфе». Рядом притулились на небольшом ВэДовом грузовичке наши армяне Рустам с сыном Арой. Замыкающим был сахалинский «двадцатконосец», он, видимо, подошёл совсем недавно, так как компания только-только цепляла за него безнадёжно увязшего Баржу. Идея была понятна – оттащить назад беспомощного «Эльфа», затем перецепить его за «Камаза», и гуськом преодолеть засаду.

Тут нарисовался ещё один, причём, совершенно необычный персонаж. Он тихо возник из темноты, проявив себя очень вежливым, но заплетающимся: «А кто тут, в натуре, типа, распоряжается?» Чувачок, бесспорно, был достоин внимания. Он был довольно широк в плечах, с непокрытой коротко стриженой головой, в распахнутом длинном кожаном плаще, под которым виднелся светлый костюм с белоснежной рубашкой. Лакированные туфли, на удивление, были почти не испачканы. Выделялся из респектабельного гарнитура галстук. Он сиял в свете фонарей легкомысленными блёстками. Ночной призрак изо всех сил старался проявлять признаки своего социального положения, как-то шейный хандроз и старательно растопыренные пальцы. Но это вызывало видимые трудности, так как «млябудовый» стиляга был вдрызг пьян. Восхищённо заценив необычное явление, мы вернулись к своему занятию, не обращая внимания на мычание «брателлы».

Всё вышло, как и было задумано. «Эльф» с «Камазом» выполнили рокировку. Армян с Арой, встав полноприводным грузовичком «на колею», отчаянно громыхая пустым кузовом и подпрыгивая на валунах, ускакали вперёд. Сахалинец, зарычав, поволок старательно упирающегося балкой, мостом и всем, чем только можно, БаржУ. Звуки, издаваемые при этом, явно не предназначались слабонервным. Чувак в блестящем галстуке всё так же настойчиво разыскивал разводящего.
- Пойдём, земляк, - позвал я его, - сейчас последний фонарь унесу, как назад пойдёшь?
Он явно был одним из несчастных пассажиров автобуса. Но затейник упрямо мычал. Махнув рукой, я побрёл к машине.

Ирка вскинула острый носик при моём появлении и поправила сползшие очёчки. Рассовав по пакетам облепленные глиной сапоги, я приготовился к штурму. Мой полудохлый «Ниссан», хотя и задранный на газоновскую резину, всё же сильно проигрывал «Камазу» в клиренсе. Кроме того, я знал, как тяжело его чахлому двигателю протаскивать сквозь засады донельзя набитую будку. Вставив первую, я попёр, стараясь не глядеть на зашкаленный тахометр. Теперь не до сантиментов, потерпит. Балка скребла, сдвигая точащие между колеями камни. И тут случилось то, о чём я совсем не догадался подумать. В раскачивающемся свете фар, впереди и откуда-то сбоку, шкафоватая фигура в кожаном плаще начала перпендикулярное «Ниссану» нетвёрдое, но уверенное движение. Как так, ведь мне же совершенно нельзя останавливаться?! Вероятно, он принял мой грузовик за свой автобус. Не отпуская упёртого в пол газа, я надавил на сигнал. Тщетно! И с проклятиями остановился в трёх метрах от стоящего на краю колеи голосующего кренделя.

Тут-то оно и случилось! Паренёк вдруг утратил остатки равновесия, споткнулся и во весь рост рухнул в гостеприимную колею. Надо сказать пару слов о том, чем она была наполнена. Напомню, была ранняя весна, и, хотя уже не стало ледка на лужах, но и совсем уж жидкими они ещё не сделались. Эта была перемешанная множеством отчаянных колёс полугуща-полужижа. В свете фар колея приняла франта, лишь слегка взбУлькнув. Остановившись и позабыв о галантности, я разразился продолжительным комментарием произошедшего, состоящим, понятное дело, вовсе не из принятых в приличных домах выражений. Напомнившая после этого о своём присутствии Иринсанна сначала заставила меня смутиться. Однако она немедленно, не опускаясь до эвфемизмов, обнаружила блестящие познания в том же лаконичном, но чрезвычайно информативном диалекте. Должен восхищённо отметить, что представленная ею оценка сольного выступления пацанилы отнюдь не была односложной.

Тем временем принесший себя на алтарь науки, в подтверждение законов земного притяжения, доброволец начал проявлять признаки жизни. Надо сказать, приземлился он довольно удачно – лицом вниз. Поэтому, чтобы выбраться, ему осталось только встать на четвереньки, всего лишь разок-другой соскользнув ногой, и уже потом, пошатываясь, подняться во весь рост. Поскольку край колеи был выше колена, то руки и это колено потребовалось использовать для опоры, чтобы выбраться наверх. Здесь детинушка предстал во всей своей красе. Сказать, что он сделался грязен, это значит, не сказать ничего! Грязь не стекала, но тяжело скатывалась со всех подтверждений его недавней импозантности. Следы беспринципного заговора природы и дорожников были повсюду – и на культово стриженной голове, и на тускло поблёскивающем плаще, и на щегольском костюме. Лишь галстук всё так же празднично сверкал блёстками. Не знаю, как и сказать – это был полный аминь!

Однако нужно было думать о продолжении пути. Не стоило и пытаться двигаться вперёд, нужен был разгон. Высунувшись наружу, я заорал видению, чтобы оно слиняло от колеи к такой-то бабушке. Чудо вняло призыву, на этот раз не прибегая к растопыркам пальцев. Я видел в армии, как ездят на БМП. Механик разгазовывает двигатель и резко бросает педаль (там это называется главным фрикционом). Грымкнув задней, я именно так и поступил, прости меня, сцепление. Припадочно подпрыгнув, «Ниссан» неохотно, но всё же сполз прилипшим мостом с препятствия, и (о, чудо!) съехал-таки на твёрдую почву. Затем снова первая, газ до пола, непрерывный сигнал (видение изобразило жест согласия) и – попёрли. С неимоверными подскоками и шатаниями эти двести-триста метров западни нам-таки удалось проскочить. Чего там – не впервой! Мы с Иркой уехали в ночь, рассуждая, как наш ночной знакомец будет встречен не искушёнными ещё в составах местных почв пассажирами автобуса.

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 09 мар 2011 12:17 
Не в сети
*АБОРИГЕН-долгожитель*
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 01 май 2010 14:45
Сообщения: 4584
Откуда: Советская Гавань
Откуда: Дальний Восток
Старик.

Дед был велик ростом и широк в плечах. Ему было уже много за семьдесят. Его окладистая, с сильной проседью, борода и чуть сутулая спина не умаляли, а, напротив, подчёркивали идущее от него ощущение большой силы. То, как он тяжело опирался на палку, это впечатление усиливало ещё больше. Он с печальным видом стоял у небольшого пепелища, бывшего ещё утром сарайчиком на территории будущей стройки.

Кроме сарайчика, на площадке, отведённой под строительство, стояли два нежилых домишка, пара «волговских» сборных гаражей и располагались несколько огородов, на одном из которых и стоял сарайчик. Во время субботников силами будущих новосёлов дома были снесены, гаражи разобраны и увезены владельцами. Огороды в эту весну не копались, согласно развешанным плакатам. Но вот хозяина сарайчика разыскать никак не удавалось. Поэтому в очередной выходной приняли решение ломать самим. Не припомню почему, но мне потребовалось куда-то отлучиться. Вернувшись, обнаружил дымящиеся угли и огорчённого старика.

Мы разговорились, и старик посетовал:
- Ну как же так, сожгли сарай, а там унты ещё целые лежали! – с сердцем говорил он, - Там у меня две пачки пороха было, это ж и бОшки поотрывать могло!
- Нет, ты гляди, какие балбесы, да кто же им велел поджигать, - с напором поддержал я его, - ведь ломать же решили.
- Известно, кто, у них там такой председатель есть, он и велел, поджигатели эти так и сказали, – старик глядел угрюмо и с обидой, - ты не гляди, что я старый, попадись он мне сейчас, я б его вот этими руками…
Воздев руки, он потряс палкой, не оставляя сомнений в решительности своих намерений. Ситуация была щекотливая. Дед был выше меня на голову и, несмотря на возраст, значительно крепче. Бегать от него по огородам казалось не слишком заманчивым. Но и перспективу получить палкой по голове не назовёшь приятной. Оставалось прикинуться случайным прохожим, подкинуть пару идей расправы над этим гадом-председателем и ретироваться без повреждений организма.

С другой же стороны, было жалко оставшегося на старости лет без унтов и без веры в людей старика. Жалко было и себя, гада-председателя. Решившись, я на всякий случай покрепче втянул голову в плечи (кто его знает, сколько его палка весит) и тихо произнёс:
- Вы знаете, а ведь это я тот председатель. Правда, сарай должны были не жечь, а сломать, хотя … какая разница.
Уж не знаю, о чём ему сказал мой нахохлившийся вид, но старик враз как-то осунулся, ссутулился ещё больше. Идущая от него сила куда-то растворилась, он сделался просто старым огорчённым человеком.

Мы очень спокойно поговорили ещё немного о том, о сём. Я немного проводил его, расстроенного, сильно припадающёго на одну ногу и тяжело опиравшегося на палку. Больше мы не встречались. И по прошествии двадцати с лишним лет я не уверен, что поступил с ним верно. С собой – да, но может, ему легче было бы проклинать неведомого гада-председателя, нежели наблюдать виноватого, годящегося ему во внуки пацана. Ведь не узнаешь, что из этого ему было легче принять?

_________________
Алексей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 141 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5 ... 8  След.


Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 9


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  


Создано на основе phpBB® Forum Software © phpBB Group
Русская поддержка phpBB
^ Наверх